Глаза же Минервы показались мне припухшими. Впрочем, сегодня ей повезло оказаться возле Властелина, поэтому настрой с боевым духом явно поднялись.

Тили тоже сидела далековато, так что поболтать оказалось не с кем. Рядом восседала вечно молчаливая и державшаяся особняком Идели. Властелин традиционно медитировал над собственной тарелкой, не спеша предаваться чревоугодию. Но лично мне есть хотелось очень, и, мысленно наплевав на все реальные и мнимые опасности, я принялась за салаты и птицу, надо признать, приготовленные бесподобно.

— Ну что же, девушки, — разгоняя повисшую тишину, провозгласил гле Дуаз. — Сегодня вас ждет серьезное испытание, после которого одна — а может, и не одна, — будет вынуждена нас покинуть.

Девушки притихли, над столом прошелся испуганный ропот. Я продолжала жевать, убеждая себя, что вылететь сейчас было бы самым чудесным. Однако глубоко внутри что-то очень противилось этому, явно желая разгадать все тайны, которыми окружили себя Властелин с визирем.

Какое-то время гле Дуаз молчал, и, почувствовав неладное, я подняла глаза. Он буквально прожигал меня взглядом, проедал, как той кислотой, что все пытался синтезировать наш местный алхимик.

Девушки тоже смотрели на меня. Да что ж такое! Как будто не завтрак, а… Сетарх его знает!

— Я что-нибудь не то делаю? — поинтересовалась я.

— Что вы. Приятного аппетита, — отозвался гле Дуаз таким тоном — оный аппетит сразу же иссяк. Но я из общей вредности и гордости доела все, находящееся на тарелке.

— Условия испытания вам пока знать не нужно, — продолжал визирь, окидывая зорким взглядом паству. — Испытание состоится ровно через час. Вы должны собраться в соседнем зале, — девушки словно по команде покраснели, припомнив самое первое испытание, но Вин гле Дуаз продолжал, как ни в чем не бывало: — И принести с собой одну вещь.

— Какую? — выразил кто-то из невест наш общий вопрос.

— Любую. Какую сочтете нужным. Но — одну. И прошу не опаздывать, — чуть возвысил он голос, готова поклясться, взглянув на меня.

Завтрак закончился чаепитием с пирожными, во время которого Властелин снова безнадежно скучал. Близ сидящие претендентки пытались привлечь его внимание, но удостаивались лишь односложных фраз. Взгляд же Таанара как-то подозрительно рассеивался, будто он не то о чем-то мечтал, не то решал сложную стратегическую задачу.

— Благодарю за завтрак, ли. Вы можете начать подготовку, — возвестил гле Дуаз, поднимаясь, и первым двинулся к выходу. Как по сигналу, девушки тоже засобирались. Я хотела дождаться Тили, но каждая пыталась задержаться, в надежде на дополнительное внимание жениха, пока Таанар, наконец, не откланялся и не направился к собственной двери.

Девушки тоже поспешили из зала, на этот раз устроив толкучку возле выхода.

— Все в порядке? — шепотом поинтересовалась Тилисса, приблизившись и как и я, не желая толпиться.

Я ответила удивленным взглядом, и она пояснила:

— Говорят, ты провела ночь с Властелином?

Едва не поперхнувшись собственным возмущением, я уточнила:

— И кто же это говорит, интересно?

— Не знаю, мне служанка сказала.

Вздохнув, я перевела взгляд в окошко. Некстати вспомнились горячие руки и вопрос, что я против них имею. Такое жаркое и близкое дыхание… И, сетарховы драссы, я понимала женщин, сдававшихся этому пленительному голосу и сильному взгляду! Все-таки как мужчина, Таанар был невероятно притягателен! Хоть и жестокий ублюдок, перебивший половину Аншерии.

— Веришь? — спросила тихо, заставив себя вернуться к реальности.

Тилисса посмотрела на меня, на миг показалось, ее светло-карие глаза как-то

особенно засветились.

— Нет, — качнула она головой, машинальным жестом потирая левое предплечье.

Улыбнувшись, я огляделась.

— Ох, мы последние, — спохватилась Тили, но у меня вдруг взыграло то самое… которое вечно ищет приключений.

— Подожди… — шепнула я, внимательно осматривая зал. Никого.

— Что ты задумала? — глаза ее округлились, по-моему, она безошибочно угадала и стремилась отговорить. — Сейчас прислуга придет посуду убирать…

— Ты разве не хочешь… хоть глазочком? — шепнула я, направляясь к той двери, через которую ходил Властелин.

— Эми, не надо, — увещевала Тили. — А вдруг тебя заметят?

— Скажу… заблудилась, — я почему-то вспомнила, как уже говорила это гле Дуазу, и передернулась. Но не остановилась, стойко дошла до выхода и прислушалась, выискивая хоть какую-то щелочку, в которую можно подсмотреть.

Тили не рисковала идти за мной, но и не бросала одну — оставалась на месте, не зная, как переубедить. А никак. Мне до безумия хотелось заглянуть, а то и пройти ходом, которым передвигается Властелин. Поколебавшись лишь несколько мгновений, я подняла руки и потянула створки на себя.

— Заблудилась?

Властелин собственной персоной преграждал путь, и, едва не столкнувшись с ним, я отступила назад, подняв глаза. Он все слышал? Следил?!

По-моему, я смутилась, рассматривая иронично изогнутую черную бровь.

Таанар протянул руку, взял прядь моих волос и медленно пропустил между пальцами.

— До чего у вас красивые волосы, ли, — ох, эта хрипотца в голосе и такой взгляд… угораздило нарваться на фетишиста! Знаю я таких, по храмам на святыни залипают, как ненормальные… даже на поддельные!

Слышать комплименты было настолько же неожиданно, как увидеть его здесь. Ушел же, сетарховы драссы!

— Почему вы не делаете прически?

Не успеваю! С такой длиннющей копной попробуй справиться, не меньше часа надо! Хоть стриги.

— Зато дротик не спрячешь, — попыталась отшутиться я.

— Дались вам эти дротики, — поморщился Таанар. Поднял взгляд, словно впервые увидев Тилиссу, и наконец-то выпустил мою прядь. — Как профессионал говорю: умеющий спрячет дротик где угодно. А в такой густой роскоши и подавно. Так что лучше положитесь на артефакт, чем на внешнюю безобидность.

— Положусь, — кивнула я, облизав внезапно пересохшие губы. Взгляд Таанара переместился на них, будто я предложила ему что-то неприличное, и я попятилась со всей своей роскошью.

— Ну… до испытания, — пробормотала, хватая Тили и припуская к нашей двери.

Не удержалась, оглянулась. Властелин стоял на месте, сложив руки на груди и провожая нас едва насмешливым взглядом. Ну, хоть не исходит ледяной яростью, и то хлеб!

Несколько долгих минут мы мчались подальше отсюда, почти взлетели по лестнице, и там Тили вдруг воскликнула:

— Эми! Да он же… ты же ему нравишься!

— Нравлюсь? — огрызнулась я. — Да он избрал меня мишенью и всячески компрометирует! Драсс его поймет зачем, то ли проверяет что-то, то ли развлекается, то ли мое терпение испытывает!