Ваго удирал на четвереньках. Ему никогда раньше не приходилось бегать, но руки и ноги его сами знали, что делать. Голем несся по улице огромными звериными скачками. Крики и восклицания преследовали его, пока он мчался сквозь толпу, лавировал между медленно ползущими повозками, шарахаясь от людей. Куда бы он ни взглянул, он видел искаженные отвращением или страхом лица. Люди показывали на него пальцами и спешили убраться с дороги. Ему хотелось скрыться от этих глаз, но они были повсюду.

В переулки! Вот куда нужно бежать! В переулки, убраться с улицы…

Где-то неподалеку раздался пронзительный, вибрирующий свист, потом еще один и еще. Ваго уже слышал этот звук с высоты своей башни – сигнал тревоги, призывающий солдат Протектората.

Ваго перескочил через пригнувшегося мальчика, плотно сложил крылья и прыгнул в пролет лестницы, легко приземлившись на кончики пальцев рук и ног. По обеим сторонам от него возвышались каменные здания, какие-то магазины, а впереди голем заметил узкий проход. Ваго побежал туда.

Здания почти сомкнулись над ним, закрыли от взглядов прохожих. Он ощутил огромное облегчение, оказавшись вдали от толпы. У него мурашки бежали по коже от ненависти, которую обрушили на него люди. Проулок был пуст. Добравшись до его конца, Ваго замедлил бег и оглянулся, как побитая собака, которая подумывает, не вернуться ли к хозяину.

– Туда, за ним! – крикнул кто-то вдалеке.

Если бежать, то куда? Ваго боялся города, а город окружал его со всех сторон.

В конце переулка появились две фигуры. Они были одеты в бледно-зеленые доспехи, глаза скрывали забрала детекторных очков, слабо отсвечивающие тем же цветом. Головы гладко выбриты, а на правом предплечье каждого закреплена гладкая металлическая штуковина с коротким тупым стволом, торчащим над запястьем.

– Вот оно!

Внезапно Ваго вспомнил. Он узнал этих людей. Солдаты Протектората. А эти штуки у них в руках, которые они нацелили на него…

Эфирные пушки.

Он отпрянул за мгновение до того, как солдаты выстрелили. Пушки с тонким писком выплюнули светящиеся зеленые сгустки энергии, влажные комья чистого эфира, которые, шипя и рассыпая искры, метнулись туда, где долю секунды назад стоял Ваго. Зеленые шары разбились об стену и исчезли, не оставив следов на камне. Эфирные пушки не вредят камню, как и любым неорганическим веществам. Не влияют они и на органические вещества, такие как плоть. Никто не знает, как они работают, но все знают, что они делают: взрывают душу, разносят ее на кусочки с первого попадания.

Солдаты еще не успели понять, что залп прошел мимо, а Ваго уже бежал по другому переулку, пересекавшему первый. Позади раздался сигнальный свисток, и солдаты пустились в погоню. Послышались ответные свистки. Преследователи быстро приближались.

Этот переулок оказался вымощен булыжником, по сточной канаве тек грязный ручеек. Вдоль стен тесно лепились шаткие лотки, с которых торговали связками копыт животных и пряностями, дешевыми украшениями и медицинскими снадобьями. В воздухе висели тяжелые запахи готовящихся сластей, ароматического дыма и пота. Бута – тупые вьючные животные с грязными белыми челками, падающими на глаза, – жевали охапки трав. Витые рога скотины были ярко раскрашены и увешаны звенящими маленькими золотыми амулетами. Бута смотрели на голема без всякого интереса.

Он прыжками мчался по переулку, лавируя среди продавцов и покупателей, Те, кто успевал рассмотреть его, испуганно вскрикивали. Многие сначала думали, что на них несется какое-то животное, с проклятиями шарахались прочь и только потом понимали, что здесь что-то не так. Свистки солдат раздавались отовсюду. Ваго понимал, что враги и позади, и впереди, но не останавливался. Ему оставалось только бежать и надеяться на удачу.

Вскоре здания по сторонам расступились и впустили небо, впереди показалась арка моста над большим каналом. Канал назывался Западной артерией и был одним из основных водных путей города. Он брал начало на вершине горы в центре Орокоса. Морскую воду закачивали наверх, очищали и накапливали в гигантском резервуаре, откуда она потом текла назад в океан, на север, юг и запад по каналам-артериям. Раньше она текла и на восток, но после очередного вероятностного шторма восточный канал исчез и большая часть восточного Орокоса оказалась затоплена. С тех пор эти районы превратились в трущобы, и в них кишели призраки.

Ваго выскочил из переулка и бросился на мост, перекинутый с одного берега канала на другой без всяких опор. Немыслимый простор вокруг, мглистое небо, пропасть под ногами – все это напугало голема до дрожи. Далеко внизу стремительно текла вода. От падения с моста Ваго защищал только низкий парапет.

Вниз по каналу перед ним открывался вид на много миль, до самой границы Орокоса. Выше по течению голем увидел шпили и крыши города, краны, причалы, тут и там торчали одинокие гнилые зубы гор, окутанные белой дымкой. Среди зданий выделялись величественные и непонятные сооружения, оставшиеся от Функционального века.

Вокруг Ваго снова раздавались крики прохожих и свистки солдат. Люди на мосту кинулись кто куда, лишь бы оказаться подальше от него. Три солдата Протектората бежали ему навстречу с другого берега. Голем резко остановился и в отчаянии оглянулся назад, но увидел еще двух в том переулке, из которого только что выбежал. Спасения нет. Он в ловушке.

Солдаты прицелились из эфирных пушек. Люди закричали и прижались к парапетам. Ваго сделал еще один шаг и спрыгнул с моста.

В глубине души он надеялся, что, стоит ему оказаться в воздухе и расправить крылья, как тело само вспомнит науку полета. Он ошибался. В раскинутые крылья ударил ветер, и Ваго завертелся в воздухе, беспомощно трепыхаясь.

Так и не совладав с крыльями, он камнем полетел в воду. В его голове замелькали расчеты расстояния и скорости. Широкий канал стремительно несся навстречу. При падении с такой высоты поверхность воды покажется тверже бетона…

Он ударился о воду с такой силой, что затрещали кости, и провалился во тьму беспамятства.

Жизнь в Орокосе бурлила не только на земле, но и глубоко в тверди скал.

Город стоял на каменном плато посреди океана, и за его пределами не было ничего. Со временем он разросся и занял каждый квадратный сантиметр поверхности острова, кроме склонов одиночных гор, торчащих там и сям. Склоны были слишком крутыми, чтобы на них строить.

Еще в давние, ныне забытые времена места на поверхности не осталось, и тогда люди начали строить вверх. Они сооружали шпили, башни и гигантские обелиски из сверкающего черного металла с тысячами комнат внутри. И одновременно строители зарывались вглубь, в скалу. Они создали подземные лабиринты водоводов, труб и туннелей. Порой в этих катакомбах встречались странные залы, назначение которых давно стерлось из памяти людей. И еще внизу тянулись улицы, длинные коридоры, откуда двери вели во множество квартир, расположенных на десятках или даже сотнях уровней. Никто не знал, как поддерживать жизнь в этих колоссальных обветшавших сооружениях ушедших времен.