Дальнейшие следы привели шерифа в изумление. По его мнению, Черная Молния должен был бежать в Мексику. Но следы говорили о том, что оба беглеца направились совсем в другую сторону. Что бы это могло значить? Неужели Черная Молния приехал сюда по такому важному делу, что для его выполнения готов рисковать жизнью?

Шериф во главе отряда полицейских поспешил по следам. Проехав по прерии около двух километров, шериф встревожился не на шутку. Следы вели прямо на северо-запад к ранчо индейца по имени Многогривый. Неужели Черная Молния решил отомстить ему? Как только эта мысль пришла шерифу в голову, он тут же разделил свой отряд на две группы. Одна из них со старшим отряда должна была идти по следам беглецов, а вторая с шерифом во главе помчалась галопом напрямик к ранчо Многогривого.

Предчувствие не обмануло шерифа. Прибыв в ранчо, он увидел жену индейца над трупом мужа. Убитая горем женщина отказалась что-либо объяснить. Более того, она осыпала Аллана градом упреков, обвинив его в том, что именно он толкнул мужа на предательство, и потребовала тут же покинуть ее дом.

Шериф с удвоенной энергией пустился преследовать беглецов. Теперь, помимо подозрения в подстрекательстве индейцев к бунту против белых, над Черной Молнией повисло обвинение в убийстве. За это его должна постигнуть суровая кара. Следы беглецов привели Аллана к резервации индейцев мескалеро, которые принадлежали к племени апачей, и были связаны по крови с навахами. Здесь, на каменистой земле, следы терялись.

Шериф связался с правительственным агентом, опекающим резервацию. Дальнейшие поиски они продолжали вместе, но безрезультатно. Индейцы были чрезвычайно сдержаны, все в один голос утверждали, что никогда не слышали о Черной Молнии. Именно это заставило шерифа задуматься. Белые считали апачей "злыми духами Дикого Запада". Их легче всего было поднять на бунт.

С полдня шериф и полицейские рыскали в резервации, под различными предлогами входили в индейские жилища, расспрашивали старых и молодых, но следов беглецов не обнаружили. К вечеру шериф вернулся домой. Здесь его ждал капитан Мортон, который должен был доставить бунтовщика в Форт-Апач.

Невеселый то был вечер для шерифа Аллана. Капитан Мор-тон, сторонник крутой политики с индейцами, метал громы и молнии на гражданскую администрацию резерваций, обвиняя правительственных агентов в недопустимой, по его мнению, мягкости. Он считал, что для того, чтобы правильно решить проблему индейцев, необходимо всех краснокожих подавить в экономическом и моральном отношении. Уничтожение бизонов навсегда лишило индейцев свободного и независимого существования. Ведь бизоны на протяжении многих веков были основным источником существования индейских племен. Однако и голод не лишил краснокожих воинов их "дикости". Дома, построенные для них белыми, они превращали в кладовые, а сами продолжали жить в нищенских вигвамах. Не хотели они носить и одежду, доставляемую правительством. Обрезали штанины, делали из них обмотки. Капитан Мортон доказывал, что только строгое выполнение распоряжения, изданного в Вашингтоне в 1896 году, могло вынудить индейцев забыть их старые обычаи. По этому распоряжению все мужчины должны носить коротко остриженные волосы, так как считалось, что длинные волосы - последнее звено, связывающее индейцев с прежними обычаями. Многие краснокожие воспротивились распоряжению, а значительная часть правительственных агентов не сумела применить силу.

- Вот вам и результат ваших поблажек! - сердито говорил капитан Мортон. - Индейцы в резервациях исполняют Танец Духа, скрывают вражеских эмиссаров, а среди якобы лояльных полицейских находятся предатели, помогающие бежать таким бандитам, как Черная Молния. Настанет день, когда власти пожалеют, что отняли у армии управление резервациями.

Боцман и Томек, хотя и не были согласны с мнением капитана Мортона, не вмешивались в спор. По понятным соображениям они не стремились обращать на себя внимание. Зато миссис Аллан не скрывала возмущения. Она прямо заявила, что не длинные волосы, а несправедливость вынуждает индейцев к самозащите. Шериф с некоторыми доводами миссис Аллан был согласен, поэтому Мортон покинул ранчо в сильном раздражении.

Прошло несколько дней. Черная Молния пропал, словно в воду канул. Жизнь шла своим чередом. В ранчо Аллана перестали интересоваться судьбой беглеца и вскоре совершенно о нем забыли.

Приближалось время клеймить скот, пасущийся на обширных пастбищах. Скотоводы готовились сгонять стада, чтобы пометить тавром подросший молодняк и отобрать часть скота для продажи. Поэтому шерифу Аллану часто приходилось выезжать на пастбища, где паслись его стада.

По старому обычаю, после клеймения скота ранчеро устраивали различные состязания ковбоев. В числе этих состязаний были верховые скачки. И вот эти игры, называемые в Америке "родео", целиком захватили таких заядлых спортсменов, как Томек и боцман Новицкий.

В одном из табунов шерифа выделялась быстротой молодая кобылица, отлично объезженная старым лошадником-индейцем. Правда, у нее был один недостаток - пугливость и нервность. Поэтому садиться на нее мог только тот, кто умел решительной мягкостью заслужить привязанность животного.

Подобно своему отцу, Томек был искренним другом животных. Никогда его не влекла бессмысленная бойня вместо охоты. Куда большее удовольствие доставляло ему приручение диких животных, к чему у него были необычайные способности.

Когда шериф впервые показал Томеку великолепную кобылицу, тот был совершенно очарован. Лошадь стригла ушами, раздувала ноздри, принюхивалась к чужому человеку, нервно била копытами. Не обращая внимания на предостережение шерифа, Томек смело подошел к лошади. Мягким движением положил левую руку на дрожащие ноздря мустанга, а правой нежно погладил по шее. Почувствовав ласку, кобылица успокоилась. Томек отстегнул шпоры и легко вскочил на спину лошади. Кобылица послушно пробежала вокруг корраля, а Томек, сидевший без седла, управлял ею только коленями, как это делают индейцы.

Удивленный шериф предложил Томеку принять участие в большом родео. Аллан был опытным коневодом и прекрасно знал, что хороший наездник на скачках - половина успеха.

Услышав это лестное предложение, Томек не стал скрывать свою радость. Все коневоды стремились найти для своих фаворитов лучших наездников, а ведь кобылица была любимицей Аллана. Сознавая большую ответственность, Томек стал тщательно готовиться к состязаниям. Скачки должны были происходить на дистанции десять миль по открытой прерии. Поэтому Томек ежедневно делал на своей лошади длительные прогулки.

Спустя десять дней после бегства Черной Молнии, он направил мустанга к одинокой горе на границе с Мексикой. В глубине души он уже давно искал встречи с Красным Орлом, но спрашивать о нем у шерифа опасался, потому что это могло бы вызвать у Аллана подозрения, хоть теперь уже не было уверенности в том, что шериф ни о чем не догадывается. Ведь он в ту памятную ночь мог заглянуть в ящик письменного стола и обнаружить отсутствие ключика в запасной паре "браслетов". Если бы он ничего не подозревал, тогда должен был больше интересоваться, как же пленнику удалось снять кандалы. А он, как ни в чем не бывало, занялся повседневными делами, словно знал, кто сыграл с ним эту шутку. Салли категорически утверждала, что дядя только тогда направился к индейским полицейским, когда вторично услышал выстрелы. Потому-то Томек и предпочитал не расспрашивать шерифа о Красном Орле. Если молодой индеец действительно работал у Аллана ковбоем, то рано или поздно они встретятся, не возбуждая ни у кого подозрений.