Джорджия никогда не слышала о такой службе и честно призналась в этом Дэниелу.

— Да мы существуем всего-то пару лет. Наказание за такую нелегальщину было максимум два года тюремного заключения, а теперь за это полагается двадцать лет или четверть миллиона долларов штрафа. Ставки повысились, и любители отпали сами собой, зато профессионалы никуда не делись. Кстати, взяточников среди чиновников прибавилось. Поэтому и создали нашу бригаду.

— А Налгарра тут при чем?

— От наших китайских коллег мне стало известно, что главари банды «Красный бамбук», за которой мы охотимся, могут быть здесь. Года два назад именно эта банда привезла в Каирнс триста нелегалов.

Джорджия вспомнила, что читала об этом в газете. Полицейским удалось отыскать лишь сорок человек. Остальных развезли по большим городам Австралии, и они благополучно растворились среди местного населения.

— Для банды это выгодный бизнес, — добавил Дэниел. — Двадцать тысяч долларов с головы.

Джорджия мысленно подсчитала. Шесть миллионов долларов за один рейс. Неплохо.

— Я работал с полицейскими в Брисбене, и сегодня утром мы прилетели сюда, надеясь на положительный результат. Произвели несколько арестов. Тот, кто вломился к тебе, наверняка с ними связан. Ладно, там будет видно.

Джорджия вспомнила человека, которого как будто узнала, когда самолет готовился к взлету:

— Я видела тебя.

Дэниел удивился:

— Видела?

— Я не знала, что это ты. Только сейчас сообразила.

— Жаль, у меня нет хрустального шара, а то я остановил бы полет до того, как случилось несчастье. — Он помолчал. — Ты надолго тут?

— Уезжаю сегодня. — Она поглядела на часы. — Но сначала повидаюсь с Бри.

— Улетишь, если тебе повезет. Бекки закрыла аэродром, а по дорогам пока не проехать. Я справился по пути сюда.

— Тогда я уеду завтра или послезавтра. Как только смогу. — Джорджия повертела в руках кружку. — А ты здесь надолго?

Он не ответил. Допил кофе и поставил пустую кружку на стол. Потом потянулся и встал:

— Я составлю отчет о сегодняшнем происшествии. Спасибо за кофе.

Джорджия проводила его до входной двери:

— Почему ты не в форме?

Дэниел обернулся с улыбкой:

— Такие, как я, форму не носят.

— Почему?

— Стараемся быть незаметными.

Джорджия смотрела вслед черной фигуре, удалявшейся по узкой бетонной дорожке, и раздумывала о том, почему он стал полицейским, а потом вспомнила Мэтью Ларкинса. В Налгарре все знали эту историю. Мэтью Ларкинс оставил отца Дэниела без гроша, предложив ему какой-то способ быстро разбогатеть, вроде бы заняться разведением креветок.

Очень скоро отец Дэниела умер от сердечного приступа, не выдержав разорения, и Дэниелу, которому тогда было шестнадцать лет, пришлось стать главой семьи. Естественно, в смерти отца он винил Мэтью Ларкинса. Тот остался на свободе, и Дэниел тогда обошел все суды и полицейские участки, но у него ничего не вышло, и он поклялся отомстить. Через четыре года, когда мать приехала к Джорджии в Сидней, та принялась расспрашивать ее о городских новостях, о школьных друзьях, и у Линетт заблестели глаза:

— Ты о Дэниеле Картере?

Смутившись оттого, что матери известна ее тайна, Джорджия пожала плечами.

— Он поджег дом Мэтью Ларкинса. Улик против него нет, но Энджи из кафе сказала, будто мать Дэниела уверена, что это его рук дело. — Линетт вздохнула: — Я не понимаю его. Ждать столько лет, тщательно планировать свою месть. Пора бы простить.

Неудивительно, подумала Джорджия, заметив полицейскую машину, ехавшую по Черч-стрит и в конце концов исчезнувшую в тумане, что Дэниел служит в полиции. Может, юнец и решился на месть, зато взрослый мужчина стал полицейским.

Все еще размышляя о Дэниеле, Джорджия вздрогнула, услышав, как зазвонил телефон. Миссис Скутчингс отправилась за газетой — разузнать поподробнее о найденном на берегу мертвеце Ронни Чене, а рядом с телефоном лежал украшенный маргаритками блокнотик и ручка, вот Джорджия и решила взять трубку и принять сообщение.

— Алло!

— Джорджия?

— Мама!

— Родная, мне утром рассказала Кати из магазина. — Она говорила сбивчиво, торопливо. — Это ужасно. Бедняжка Бри. Я привезу зверобой. Он помогает, когда задеты нервы. У тебя есть арника? А как насчет других лекарств? Пей по одной-две капле каждый час. Мы с Джереми планировали сегодня ехать на юг, побыть с Арли в Лейкленде, но мы уже позвонили им и…

Джорджии было противно само имя Джереми, последнего приятеля матери с сережками в ушах и конским хвостом на затылке. На похоронах Тома они встретились в первый раз, и Джорджия поняла, что меньше всего ему хочется увидеться с ней снова. Что до нее, то глаза бы ее его не видели!

— Мама, со мной все хорошо. Поезжай лучше домой.

Из окна ей была видна верхушка часовни в углу кладбища. Соединив перед собой ладони, там стоял ангел со сложенными крыльями. Он стоял, наклонив голову, и по его лицу бежали дождевые капли. Ох, Том, подумала она, и слезы подступили к ее глазам. Ангел плачет по тебе.

— Дорогая, ты не должна оставаться одна.

Джорджия удержала слезы:

— На мне почти ни царапины, клянусь. Поезжай в Лейкленд. У меня все отлично.

— Нет.

Пораженная Джорджия смотрела на телефон, словно это было чудо природы. Один-единственный раз она слышала «нет», произнесенное таким тоном, и было это очень давно, когда она собралась схватить многоножку размером с гаванскую сигару, не зная, что она ядовитая.

— Джереми поедет на юг, а я к тебе. Как только мы закончим говорить, я отправляюсь в Налгарру. — Линетт не переменила тон и говорила все так же твердо и решительно. — Я хочу повидать тебя. Убедиться, что ты в порядке.

— Я в порядке.

— Чем чаще ты это повторяешь, тем больше я хочу в этом убедиться. Дорога займет пару часов.

Щелк.

Джорджия уставилась на разлапистое ядовитое растение на подоконнике. Мама едет спасать меня. Удивительно. Джорджия понятия не имела, что она на такое способна. Но тут вспомнила, как в Гластонбери, вскоре после смерти отца, к ним, приглядев их домик с незапертыми окнами, забрался взломщик. Мама не стала прятать голову под подушку, она вырвала прикроватную лампу из розетки и задала бедолаге жару. Она не только вытурила его из дома, но и в своей полупрозрачной ночной рубашке погнала по улице.

Тогда они с Доун восхищались матерью, вот и теперь Джорджию обуревали те же чувства. Она едва заметно улыбнулась и покачала головой. Стоит ее маме захотеть, она удивит кого угодно. Настроившись на практический лад, Джорджия решила, что пора подумать о ланче, но лучше не полагаться на кулинарные способности миссис Скутчингс. Надо достать окуня или леща. Мама любит рыбу.