дежурства, и потом я сейчас на выезде. Поговорил с людьми, и уже есть кое-какие результаты. Я здесь оказываю помощь полковнику Кудеярову… Понял, постараюсь не опоздать.

Подполковник юстиции растерянно посмотрел на Павла и прошептал с тоскливой обреченностью:

— Вызывают срочно.

— Ну да, — вспомнил Кудеяров, — ты же из второго управления, и у вас сегодня совещание, которое проводит руководитель городского следкома. Пропускать нельзя. Опаздывать нельзя: так что возьми в дорогу пирожков и лети.

Они смотрели в спину Егорова, словно дожидались, когда следователь выйдет из зала, а потом Францев спросил:

— Ты чего приехал-то?

— А ты чего не звонишь?

— Чтобы не отвлекать тебя от важных дел. Ты человек занятой, потом у тебя теперь Нина…

— Вот потому-то и приехал. Мы с ней пожениться решили. Но не в Москве, а здесь, потому что здесь все мои родственники, мама ее тоже отсюда, здесь друзья — мои и теперь ее. И ты бы с Леной в Москву не поехал.

— Не поехал бы, — подтвердил Николай, — детей не с кем оставить. А даже если и было бы с кем, все равно не поехали бы. У меня сердце не на месте было бы, а у нее тем более.

— Вот мы и приехали подать заявление. Я оформил командировку, а Нина сама себе начальство: она теперь директор кинотеатра.

— Ничего себе как повезло! — восхитился Францев. — Я в детстве точно знал, что никогда не женюсь, разве что на директорше кинотеатра или на продавщице мороженого. Когда мне было шесть лет, я был влюблен в одну такую продавщицу необыкновенной красоты — у нее все зубы были золотые. А вообще я рад за вас обоих. Наш Дом культуры потерял, правда, симпатичного директора, но мы как-то уже смирились. Теперь директор нашего ДК Виктор Корольков, который раньше театральной студией руководил. Ты еще смеялся над тем, что он спектакли ставит с похожими названиями: «Гнездо глухаря», «Пролетая над гнездом кукушки», «Утиная охота», «Чайка»… Но ты же понял, что тот самый охотник, чья жена производит консервы в немыслимых количествах, — это Виктор и есть. Конечно, он никакой не браконьер. Он председатель районного общества охотников и рыболовов. У него все по закону… И вообще он — интеллигентный человек, режиссерское образование.

— Погоди, — прервал друга Кудеяров, — давай вернемся все-таки к делу. Утром я пообщался с бывшей Дробышевой, которая ничего существенного не сообщила, кроме того, что с новым мужем у нее не сложилась семейная жизнь и общий с ним бизнес рухнул. Фирму свою они продали. Здесь от Алены Сорокиной я узнал, что к Дробышеву приходили какие-то люди и что-то требовали. Можно представить, что новые владельцы проданной фирмы решили убрать конкурента.

— Вряд ли: сейчас время не то, — покачал головой Францев, — двадцать лет назад это бы прокатило, но не сейчас. Возможно, приходили с предложением купить и его бизнес. Может быть, это те же люди, что потом приобрели компанию Ларисы. Тем более им сейчас важно объединить оба предприятия, чтобы расшириться и потихоньку убрать с рынка всех мелких конкурентов. А бизнес у Дробышева уже стал приносить ощутимые результаты. Ты наверняка помнишь, как четыре месяца назад он говорил нам, что пашет и пашет без продыху, а результатов нет. А сейчас ему привалило, но только кончилось все плохо. Эдика убили ножом — точно так же, как убивала Наташа Диденко — его соседка. Теперь она в следственном изоляторе, а Юрий Юрьевич, ее муж, уверяет, что Наташа невиновна, что будет доказано во время судебного заседания, хотя и сейчас будто бы все ясно. И вот вчера происходит новое убийство. И кому это на руку? Обоим Диденко.

— Я уже думал об этом, — согласился Кудеяров. — Трясти Юрия Юрьевича нет смысла: сам он вряд ли убил — скорее всего, нанял кого-то, приказав, чтобы обязательно ножом в сердце. Только как это доказать?

— Надо брать убийцу и колоть его на предмет заказчика, — подсказал Николай.

— Только где его брать? — вздохнул Павел. — Но даже если и возьмем, убийца будет молчать и никого не сдаст. Зачем ему вешать на себя заказное убийство? Скажет, что произошло это во время внезапно возникшей ссоры. Убийца не совладал со своими эмоциями… Ну, ты и сам знаешь, что в подобных случаях говорят. И давай не будем сейчас об этом… Пообедаем, и я в город помчусь. Делом этим тебе нет смысла заниматься. Зря время терять.

Глава седьмая

Францев вернулся домой с тяжестью на душе. И дело даже не в том, что ему ясно дали понять, чтобы он не лез не в свое дело и не занимался расследованием убийства Дробышева. Гораздо хуже было то, что Кудеяров, которого он считал своим лучшим другом, говорил с ним так холодно и спокойно, как обычно большие начальники разговаривают с подчиненными, имя которых они не помнят и не собираются вспоминать.

Лена посмотрела на него, ничего не сказала и так же молча накрыла на стол, но, когда он садился за стол, не выдержала.

— Что-то случилось?

— Да ничего особенного, — ответил Николай, — если не считать того, что убили Эдика Дробышева.

— Про это я знаю, — не удивилась Лена. И добавила: — А что Павел говорит?

Выходит, она знала и что Кудеяров приехал.

— Да ничего не говорит, — ответил Францев, спокойно, словно заранее знал об осведомленности жены. — Только запретил мне лезть не в свои дела. То есть не то чтобы приказал, но ненавязчиво посоветовал. Сам он приехал в город, чтобы подать заявление, в смысле жениться хочет на Нине Лосевой.

— Давно пора, — кивнула Лена, — и по поводу этого убийства он тоже прав. Ты же участковый, и расследование не входит в твои обязанности. Потом это же не на нашей территории случилось. Ты должен за порядком здесь следить, реагировать на жалобы и обращения граждан. С этим у тебя все в норме вроде.

— Почему вроде? — удивился Николай.

— Потому что всякое может случиться, — ответила жена. — Вот, к примеру, сегодня на рынке инцидент произошел, но там ты быстро разобрался. А ночью в нашем поселке сотрудник мэрии Оборванцев стрелял из пневматического пистолета по кошке.

— Попал? — поинтересовался Николай.

— Нет. Но народный гнев уже закипает. Тут же почти в каждом доме кошка. А та, по которой он стрелял, выскочила во двор, хозяева не заметили. Кошка сидела на крыльце и мяукала. Оборванцев открыл окно на втором этаже и начал палить… Люди уже петицию составили… Что он за человек такой? И как он в мэрию пробился с такой фамилией?