— А во мне такая искра есть?

— Да ты разве не чуешь?

— Чую, дедушка, чую! — засмеялся молодец так звонко, что цветные стеклышки в оконцах затренькали, — Это ты, видно, во мне радость зажег!

— Без Бога ни до порога!

— Как бы мне, батюшка, тоже так научиться?!

— Бог тебе в помощь, а жизнь — в радость! — благословил хозяина старичок и пропал, будто его и не было.

После той встречи побежали года без оглядки. Так в трудах и в радости побежали годы до старости.

Тем временем Небесная Пряха кайму по шелку вышила и решила надпись мудрую по полю пустить. Позвала своих девушек-красавиц и велела им тот клубочек строптивый поискать, что прежде им в руки не дался и с Неба на землю скатился.

«Ой, Матушка Царица, не гневайся. Где же мы его искать будем? — те ей говорят. — Больно земля велика, далеко, видать, закатился».

— Ах, вы дети неразумные, что смущаетесь? Разве не знаете: всё, что в Моем саду выросло, ко Мне и вернется. Потрудитесь-ка, спуститесь по небесной лестнице — далеко искать не придется!

Спустились царевны по лестнице с золотыми перильцами — шагу по земле не сделали — глядь, лежит клубочек разноцветный на травке, как будто их дожидается.

Принесли его девушки Небесной Пряхе: «Вот, Матушка, нашли! Да уж больно он неказист оказался. В земных дорогах запылился, загрязнился. Нитка вся искрученная, вначале сильно путанная, а кое-где и вовсе в узелках. Как таким вышивать?». Улыбнулась Царица: «То не ваша печаль. Распустите клубочек ручками своими белыми, выберите из него сор да камушки. В семи водах вымочите, в семи ручьях выполоскайте, на семи ветрах высушите. К седьмому дню мне принесите».

Как велено, так и сделано. Вышли девушки на заре пряжу собирать — да и ахнули! Нитка вышла красоты необычайной: цвет в цвет переливается радужно, золотыми искрами поблескивает, серебряными всполохами посверкивает. Принесли это чудо Вышивальщице. Посмотрела Она приветливо, улыбнулась ласково, взяла ниточку за кончик и говорит девушкам: «Открою вам, милые, почему его искала. Смотрите!» Распушила нежными пальчиками кончик радужной пряжи и потянула из сердцевины тончайшую сияющую нить. Говорит: «Эта нить прочности необычайной — сама сила жизни в ней горит, среди всех испытаний судьбе пропасть не дает». Молвила слово и за работу села.

Кайму узорчатую много лет вышивала, а надпись по полотну в три дня вышила. Говорят, что полотно то расшитое украшает чертоги небесные, куда приходят все чистые сердцем. И горят на нем такие слова:

Тяжелое положение, крутой перелом в жизни, острое затруднение, — так словарь раскрывает значение слова «кризис». И мы часто произносим слово «кризис», привычно подразумевая под ним нечто тяжелое и мрачное. А ведь греческое слово «krisis» по существу прекрасно и означает дословно: «решение», «поворотный пункт», «исход».

Что бы это был за жизненный путь — без единого поворота? И как было бы ужасно, если бы события замирали в самой своей сердцевине и не имели исхода? И возможно ли быть человеком, не принимая никаких решений? Такое не представимо.

Кризис — это просто вызов судьбы нашей человеческой природе.

Я заболела полиомиелитом в год с небольшим. Тело сохранило об этом память, а разум нет. Моим родителям было тогда по 23 года. Что они пережили, когда прежде веселый и резвый ребенок стал бессильно обмякать в их руках, не удерживаясь больше на ножках? Что пережили — один Бог знает. Горе, горе для всей большой семьи.

Когда, подтвердив диагноз, врачи сказали маме: «Она никогда не будет ходить», — ее ответ был: «Я вам не верю». Всё ее существо сказало «нет» на, казалось бы, неотвратимый приговор судьбы. Вся ее пламенная и любящая натура вложилась в противостояние беде. Папа спрятал свою боль внутри, но с той поры его жизнь — череда поисков работы, пристанища для семьи, чтобы быть поближе к больнице, где помогут ребенку. Хождения по инстанциям, поездки в больницу, переговоры с врачами…

Солнечный Ташкент, где мы все трое родились, сменился пасмурным Подмосковьем; налаженная городская жизнь — скромным бытом русской деревни; недописанная мамина диссертация — работой лаборантки в совхозе. Бабушка с дедушкой помогали деньгами, посылками, но влиять на ход дела уже не могли. Перелом всей жизни. Личные планы и устремления канули в небытие. Семья напрягала силы для новой цели: уж если не вылечить ребенка, то поставить на ноги, сделать жизнеспособным. Время показало — удалось.

Мне много лет. Я не просто хожу — работаю с детьми и взрослыми, веду хозяйство, путешествую (в том числе и в дальние страны), вожу машину, сочиняю стихи, постоянно чему-то учусь, время от времени решаюсь на авантюрные проекты в своей жизни, ценю красоту, радуюсь людям, верю в Бога. Правда, это только одна сторона медали. А другая — много операций, много боли; страдание оттого, что я не такая как все; страх неудач; временами отчаяние, что полоса испытаний никогда не кончится; болезни близких, смерть родителей; потеря любви (и безысходные мысли: «А без нее зачем дальше жить?»); беспомощность перед гололедом; печаль одиночества и гнев на себя… И все это вмещает одна и та же жизнь. Моя жизнь.

По ее мотивам можно сочинить победную песнь, в которой будут восхваляться сила жизни и самоотверженная любовь моих родных, друзей, просто добрых людей, встретившихся на моем пути. А можно описать ее как цепь трагических обстоятельств и страданий: превозмогая одно — погружаешься в другое. Но ни то, ни другое не будет правдой. Многомерная жизнь, бурля и перетекая из времени во время, рождает неповторимые узоры светотени.

Из всех испытаний я вынесла один урок. Самое трудное — во всех обстоятельствах оставаться человеком. По-настоящему. Иметь мужество не поддаваться мрачным чувствам, что терзают душу. Видеть не только свою беду, но и жизнь в целом. Искать, искать и искать подходящие решения. Просить помощи у людей, когда в ней нуждаешься. И верить, что вырулишь, выплывешь, справишься. Трудно, трудно, очень трудно.

Но в каждом человеке живет творческое начало, которое всегда стремится изменять и преобразовывать текущее. В этом наша сила.

Лет в шесть мама рассказала мне историю летчика Маресьева. «Видишь, он был тяжело ранен и оказался в глухом лесу. Мог сразу сдаться, тогда бы он замерз и умер. А он полз и полз — и выбрался к людям. После операции он остался без ног, мог сдаться. А он боролся, преодолевал боль — и научился ходить заново, и даже танцевать. Он не мог смириться с мыслью, что не будет летать, — и победил, снова поднялся в воздух на боевом самолете». Она рассказывала очень просто, но с такой убедительной силой, что в меня запало навсегда. И кажется, этот импульс действовал потом во мне в самых жестоких обстоятельствах, даже помимо моей воли. Душа изнемогает, а сила духа движет: «Преодолевай!»