снизится с 70 % от общемирового объема до примерно 45 %. Доля США упадет с 23 % до 15 %». Соединенные Штаты по-прежнему будут иметь самую большую экономику, но их лидерство будет более скромным, чем сегодня. Конечно, такие линейные прогнозы могут быть нарушены политическими изменениями и историческими неожиданностями, а темпы роста в развивающихся странах могут быть и не такими высокими. Тем не менее, было бы удивительно, если бы доля США не сократилась в течение столетия. Как считает канадский политолог, «если только Соединенные Штаты не переживут крупную катастрофу (причем такую, которая не затронет и другие крупные державы), то относительный баланс силовых возможностей между США и другими крупными державами, существовавший на рубеже тысячелетий, изменится только одним способом: очень медленно и в течение многих десятилетий».

Даже в том случае, если Соединенные Штаты останутся крупнейшей страной в течение всего столетия, если судить по силовым ресурсам, в распределении сил происходят и другие изменения. После распада Советского Союза одни описывают возникший мир как однополярный, другие — как многополярный. Обе группы правы и обе неправы, поскольку каждая из них имеет в виду различные измерения силы, которые уже нельзя считать моделированными на основе военного доминирования. Однополярность вводит в заблуждение, поскольку преувеличивает степень, в которой Соединенные Штаты способны получить всё, что хотят.

Однополярность вводит в заблуждение, поскольку преувеличивает степень, в которой Соединенные Штаты могут добиться желаемых результатов в некоторых измерениях мировой политики, а многополярность вводит в заблуждение, поскольку подразумевает наличие нескольких примерно равных стран.

Вместо этого власть сегодня распределяется между странами по схеме, напоминающей сложную трехмерную шахматную партию. На верхней шахматной доске военная мощь в основном однополярна. Как мы видели, США — единственная страна, обладающая как межконтинентальным ядерным оружием, так и крупными современными военно-воздушными, военно-морскими и сухопутными силами, способными к глобальному развертыванию. Но на средней шахматной доске экономическая мощь многополярна: на США, Европу и Японию приходится две трети мирового продукта, а стремительный рост Китая, вероятно, сделает его одним из главных игроков уже в начале века. Как мы уже видели, на этой экономической доске Соединенные Штаты не являются гегемоном и часто вынуждены торговаться с Европой на равных. В связи с этим некоторые наблюдатели называют этот мир гибридным однополярным и многополярным.

Но ситуация еще более сложна и трудноуловима для традиционной терминологии баланса сил между государствами. Нижняя шахматная доска — это сфера транснациональных отношений, выходящих за пределы государственных границ. В эту сферу входят такие разные негосударственные субъекты, как банкиры, переводящие электронным способом суммы, превышающие большинство национальных бюджетов, с одной стороны, и террористы, совершающие теракты, и хакеры, нарушающие работу Интернета, с другой. На этой «нижней доске» власть широко рассредоточена, и говорить об однополярности, многополярности или гегемонии не имеет смысла. Те, кто рекомендует проводить гегемонистскую американскую внешнюю политику, основываясь на таких традиционных описаниях американской мощи, опираются на крайне неадекватный анализ. В трехмерной игре вы проиграете, если сосредоточитесь только на межгосударственной военной доске и не заметите других досок и вертикальных связей между ними.

Хорошая новость для американцев заключается в том, что благодаря своему лидерству в информационной революции и инвестициям в традиционные силовые ресурсы Соединенные Штаты, скорее всего, останутся самой могущественной страной в мире и в новом веке. Хотя, как мы видели выше, потенциальные коалиции для борьбы с американской мощью могут быть созданы, маловероятно, что они станут прочными союзами, если только Соединенные Штаты не будут использовать свою жесткую силу властным, односторонним образом, что подорвет их мягкую силу. Как писал Джозеф Йоффе, «в отличие от прошлых веков, когда война была великим арбитром, сегодня наиболее интересные виды власти не выходят из-под дула пистолета…

Сегодня гораздо больше пользы приносит «заставить других хотеть того, чего хочешь ты», и это связано с культурной привлекательностью, идеологией, формированием повестки дня и предоставлением больших призов за сотрудничество, таких как обширность и изощренность американского рынка. На этом игровом столе Китай, Россия и Япония, даже западноевропейцы не могут сравниться с кучей фишек, которыми располагают Соединенные Штаты». Соединенные Штаты могут растратить эту «мягкую силу» в результате жесткой односторонней политики. Как предупреждал Ричард Хаасс, директор по планированию политики Государственного департамента в администрации Джорджа Буша-младшего, любая попытка доминирования «не получит внутренней поддержки и вызовет международное сопротивление, что, в свою очередь, сделает издержки гегемонии еще более значительными, а ее преимущества — еще более незначительными». Ответ на этот вопрос во многом зависит от американцев.

Плохая новость для американцев в условиях усложнившегося распределения власти в XXI веке заключается в том, что все больше и больше вещей выходят из-под контроля даже самого могущественного государства. 11 сентября 2001 года должно было стать тревожным сигналом. Несмотря на то, что Соединенные Штаты успешно справляются с традиционными задачами, в мире происходит все больше событий, которые эти задачи не решают. Под влиянием информационной революции и глобализации мировая политика меняется таким образом, что американцы не могут достичь всех своих международных целей, действуя в одиночку. Соединенные Штаты не имеют ни международных, ни внутренних предпосылок для разрешения внутренних конфликтов в других обществах, а также для мониторинга и контроля транснациональных операций, угрожающих американцам у себя дома. Мы должны мобилизовать международные коалиции для противодействия общим угрозам и вызовам. Мы должны научиться не только разделять, но и руководить. Как пишет один британский обозреватель, «парадокс американской мощи в конце этого тысячелетия заключается в том, что она слишком велика, чтобы ей могло бросить вызов какое-либо другое государство, и в то же время недостаточно велика, чтобы решить такие проблемы, как глобальный терроризм и распространение ядерного оружия. Америке нужна помощь и поддержка других стран». Если мы ее не получим, то окажемся в беде. По причинам, которые мы увидим в следующих двух главах, эта часть «аншлюса» будет все чаще оказываться в руках других.

Глава 2. Информационная революция

В 1997 году Джоди Уильямс, в то время активистка из Вермонта, получила Нобелевскую премию мира за то, что, несмотря на сопротивление Пентагона, самой сильной бюрократии самой сильной страны мира, помогла заключить договор о запрете противопехотных мин. Свою кампанию она организовала в основном через Интернет. В 1999 году пятнадцать сотен групп и отдельных граждан собрались в Сиэтле и сорвали важное заседание Всемирной торговой организации. И снова большая часть их кампании была спланирована в Интернете. В следующем году молодой хакер с Филиппин запустил вирус, который распространился по всему миру и, возможно, нанес ущерб от $4 до $15 млрд. только в США. Неизвестные хакеры похитили информацию из