попятилась к окну. Вообще обе девушки сейчас были парадоксально хороши: полуодетые, частично в мужской одежде, готовые драться насмерть, дерзкие… Даром что феминистки, засмотреться можно.

Но любоваться было некогда.

— 1825? — заорал Бро.

— Да! — завопила горничная, швыряя навстречу атакующей шпаге вазу (на этот раз ночную).

— Наш ответ: Российская империя, город Новокитежск, год 1825! — отчетливо прокричал князь Волков.

Ворочавшийся на полу кучер-шпион попытался вмешаться:

— О майн гот, вы, грязные свинь…

Дослушать про свиней не довелось: Бро оказался в своей квартире, в смысле, не в своей, но московской ХХI века. В руке зажат огрызок шпаги, на груди помада, бок крепко расцарапан и именно сейчас принялся жутко ныть…

Глава 4

Глава-параграф №4. О стенах, огнях, звонах и коштах

Первым делом Бро доковылял до холодильника и скрутил голову бутылке минеральной воды. Напился, полегчало. Да, до таинственного погребца с шампанским добраться не удалось. Где ж эти тайные погребцы тогда обустраивали? Ну ладно. Практически цел, выбрался…

— А что это вообще было? — спросил Бро у холодильника.

Новый агрегат молчал, кажется, с некоторым сочувствием, но совершенно безответно. Да, помощи от техники не будет. Как объяснить произошедшее? Тысяча чертей-каналий, может, это все-таки баги-глюки от переутомления?

Бро посмотрел на свои ноги. Босые. В смысле, совсем босые: сапог, шпор, лосин-рейтуз нету. Трусов тоже. Синяки есть. И чувство некоторого недоделанного удовлетворения. С этим чувством понятно. С трусами непонятно. Там их вообще не было, но перед этим… безумным вариантом экзаменационного задания они точно были. Вдруг трусы там остались — в Новокитежске? Найдут их, отдадут в полицию, та опечатает, отправит в контрразведку, и в истории страны начнутся необратимые изменения. Кино такое было, там не то что полноценные трусы, просто бабочку задавили и понеслось. А кто будет виноват? Князь Волков, который ни единой даты не знал.

Бро с горечью приложился к горлышку. И трусы отсутствуют, и малейший порядок в мыслях отсутствует. Нужно в бригаду возвращаться, а то прямая дорога в психбольницу.

Трусы нашлись — лежали у компьютерного кресла вместе с остальной домашней одеждой. Находка неожиданно приободрила, возвращенец направился к холодильнику и СВЧ, поставил разогреваться полуфабрикат и немедля взял со стеллажа книги…

1825-й год внезапно оказался жутко интересным. Конкретно о не чужом уже Новокитежске учебники не упоминали, но и так хватало событий. Восстание в том году тоже случилось, но до него один император успел умереть, другой воцариться, а третий так императором и не стал, поскольку заранее отрекся. Кто бы мог подумать — и всё из-за морга-на-тического брака! Пришлось отлистывать даты назад, брать еще два пособия, выясняя, что за такой брак, и отчего Константин Павлович этак лихо закрутил сюжет. Вот люди жили! Теперь понятно, отчего такая путаница в царях-императорах и зачем им обязательные номера присваивали. Без этого еще бы сложнее было: вон, Манифест есть, а кто кому присягает — даже современники событий запутались, Николай только на трон, давай переприсягу, а тут восстание, требования, пальба… А в какой-то мере все из-за графини Грудзинской, захомутавшей первого наследника.

Бро оценил портрет графини. Эффектная женщина, чем-то похожа на Ольгу. Правда, ноги тогда не рисовали.

— Несомненно, причины кризиса и восстания были глубже и масштабнее, — пробормотал двоечник. — Вон сколько оснований изложено. Но если запомнить графиню Грудзинскую, то все события как-то по местам расставляются.

Имело смысл сделать перерыв и подлечиться. Размышляя об исторических поворотах и графинях, Бро заклеил лейкопластырем царапины на ребрах, благо кое-какие аптечные средства имелись в груде вещей. Потом «отмотал время» назад, почитал про скоропостижно почившего Александра I, и чего император при жизни успел. Потом пришлось читать про Отечественную войну 1812 года, уже в правильном порядке, и про Наполеона Бонапарта. Оказывается, тот был вовсе не французом, а корсиканцем! Интересно, д’Обиньи имела с ним личное знакомство, и что она сама во время войны поделывала? Непосредственно о самой столь яркой и неоднозначной девушке в учебнике и пособиях естественно, ничего не нашлось. Эх, погуглить бы. Бро продолжил вчитываться в наполеоновскую тему, начал запутываться, но тут попались жены императора. Сравнительное знакомство с Жозефиной и Марией-Луизой оказалось небезынтересным, удалось усвоить порядок событий. За приготовлением ужина (чисто для смены настроения) Бро почитал о Лермонтове — оказывается, тот вообще в битве при Бородино не участвовал, а стихотворение много позже написал! А вообще дуэли — зло! Поймет это когда-нибудь д’Обиньи или так и ухлопают красавицу?

Сосиски слегка разварились, но были вполне съедобны. Бро отложил книгу, потер глаза и посмотрел на часы. Надо бы маме позвонить — для ее успокоения и с тайными коварными мыслями…

Первые минут пять Бро объяснял, что питается нормально, даже слишком, как бы не разжиреть. Потом рассказал об успехах (сомнительных) в подготовке к экзамену, поведал об удивительной жизни Лермонтова и ненароком попросил погуглить пару имен — «прочел в привязке к иным событиям, застряло и отвлекает».

— Отчего это тебя столь роковые особы интересуют? — удивилась мама. — Да еще имена перевираешь. Ты там случайно не авантюрными романами увлекся?

— Я и художественная литература категорически разошлись во времени и пространстве. Исключительно по программе пытаюсь наверстать, уж какие тут романы, — вздохнул Бро. — Мне про этих исторических бабулек только соответствующие эпохи нужно узнать. Глянь пару цифр, если тебе не трудно.

— И без интернета могу сказать: прототип твоей д’Обиньи родом из конца семнадцатого века. Весьма безнравственная особа, жутко рано начавшаяся нравиться мужчинам и пользовавшаяся этим преимуществом вовсю. У нее случился отчаянный роман с неким фехтовальщиком и дуэлянтом, от него она научилась отлично владеть шпагой. Но знаменита вовсе не этим. Она как-то похитила девушку из монастыря. В любовных целях. Угодила в тюрьму, была приговорена к смерти, выпуталась, стала оперной певицей. Неоднократно дралась на дуэлях с мужчинами, крутила романы, в том числе и с коронованными особами.

— Мам, а как ты это все без интернета помнишь? — в ошеломлении спросил Бро. — Это у вас в школьной программе было?

— Нет, в программе не было. Просто твоя мать устает на работе и вечерами почитывает легкомысленные приключенческо-исторические романы. Мне простительно, я уже все экзамены сдала.

— Весьма тебе завидую. Ну ничего, я тоже поднажму. Значит, семнадцатый век. А что эта Ольга Штайн? Та же историческая эпоха?

— Совершенно не угадал. Теоретически с ней могла быть знакома твоя прабабушка. Или прадедушка. Если мы говорим о