Он удивленно поднял брови.

— Ты уверена?

— Что они не пришли неделю назад? — невинно переспросила она. — Да, абсолютно уверена.

Он нахмурился и поджал губы.

— Это очень странно, — протянул он, глядя на нее. — Я сегодня разговаривал с адвокатом, и он заверил меня, что бумаги были отосланы.

— Почта виновата, — ответила она и направилась к двери. — Если это все, то я бы хотела пойти к себе и освежиться.

— Akomi. Пока нет, — Деметрий не шевельнулся, но она знала, что ей лучше дождаться конца разговора. — Скажи мне, — уже мягче продолжил он, — когда ты возвращаешься в Англию?

Джейн скрестила руки на груди.

— А ты что, хочешь избавиться от меня?

— Я просто хочу узнать, не рассказала ли ты моему отцу лишнего.

— Только это тебя и волнует, — она намеренно… злила его. — Не волнуйся, Деметрий. Я никому не сказала о том, что произошло у меня дома. Тебе нечего бояться меня.

— Бояться? — Он не сдавался. — А почему я должен бояться тебя, Джейн? Ариадна не поверит тебе, если ты попытаешься ей все рассказать.

— Думаешь? Значит, она глупа. Деметрий помрачнел.

— Хочешь сказать, что ты жалеешь о том, что произошло?

Джейн ответила:

— Конечно, я жалею.

— Почему же? — иронично поинтересовался он. — Я уже не подхожу? Если верить словам этой мадам, которую ты называешь своей начальницей, ты и твой парень проводите вместе много времени в твоей квартире.

— Это неправда! — Уже в какой раз Джейн пожалела, что Ольга не умеет держать язык за зубами. — Алекс даже ни разу не был у меня дома. Не надо мерить всех по своим меркам, Деметрий. Что бы ты ни думал, я не сплю со всеми подряд.

— Тогда чем вы занимаетесь вдвоем?

— А это уже не твое дело! Я же не спрашиваю, чем вы занимаетесь с Ариадной. Я даже не спрашивала, что ты делал с Иантой, — она поджала губы. — Не было нужды. Я и так все знала.

— Ничего ты не знала!

Деметрий обошел стол и, приблизившись к Джейн, навис над ней — такой большой, такой сильный и такой опасный. И такой злой! Не в силах сдержаться, она отступила.

И тут же почувствовала, что дальше отступать некуда — за спиной было кресло. С некоторым облегчением Джейн опустилась в него. Еще секунда — и он толкнул бы ее, но Деметрий лишь наклонился над ней, опершись руками на подлокотники кресла.

— Хорошо, — выдохнул он ей прямо в лицо. Она почувствовала его горячее дыхание на своих губах. — Давай поставим все точки над «i». Я спал с Ариадной, не буду отрицать, но с Иантой у нас никогда ничего не было.

Как же больно слышать, что он и Ариадна были любовниками! Джейн с трудом ответила:

— Тогда почему она говорила всем, что это ты?

— Я уже говорил тебе раньше, — спроси у нее сама, — сухо ответил он. — Может, на этот раз Ианта скажет правду.

Джейн сглотнула и отважилась посмотреть ему в глаза.

— Чего я не могу понять, это как ты вообще можешь с ней общаться, если она солгала.

— Начнем с того, что я не хочу этого, но моя мать…

— Да уж, — покачала головой девушка, — я должна была догадаться, что и здесь не обошлось без нее.

— Ей очень нравится Ианта, — сквозь зубы сказал Деметрий. — Она считает ее членом семьи.

— Чего я была лишена… Деметрий вздохнул.

— Да, знаю, тебе было нелегко. Но рано или поздно все наладилось бы.

— До или после того, как ты переспал с Иантой?

— Я же сказал тебе…

— Хорошо, хорошо, — пожала плечами Джейн. Его глаза потемнели, но он не двинулся с места, лишь протянул руку и повернул ее лицо так, чтобы она смотрела ему в глаза.

— Ты до сих пор сводишь меня с ума…

По ее рукам побежали мурашки, к лицу прилила краска, и Деметрий не смог удержаться и прильнул к ней губами.

С ее губ сорвался легкий стон, который наполнил его легкие ее вкусом и запахом. Он опустился на колени и взял ее лицо в свои руки. Он продолжал целовать ее до тех пор, пока ее губы не раскрылись навстречу ему и он не проник языком в ее рот.

Это было волшебное чувство. Он помнил, какой горячей она может быть… Его мысли спутались, он просто несся на волне наслаждения.

— Деметрий, — еле слышно запротестовала она. Когда он спустился губами к ее ключице и нежно поцеловал шелковую кожу шеи, ее дыхание участилось, и она даже не пыталась отстраниться.

Он соблазнял ее так, как делал это раньше. Он шептал ей что-то на своем родном языке, а губами медленно спускался к вырезу ее майки. Его пальцы блуждали по ее спине, вызывая новые сильные ощущения. Потом она почувствовала его руки на своих ногах. Он поднимался выше, и вот уже его руки проникли под легкую юбку…

— Ты такая красивая! — выдохнул он, целуя внутреннюю сторону ее бедра.

— Боже мой, Деметрий, не надо!

— Я хочу.

Он не слушал ее протесты, и Джейн вдруг поняла, что не хочет сопротивляться. Ей доставляло удовольствие слушать его голос, переполненный страстью.

Он раскинул ей ноги, блуждая губами по ее бедрам. Она поежилась.

— Расслабься, — прошептал он. — Позволь мне…

Это безумие, успела подумать она. Неужели он не осознает, где они находятся? А что, если его мать или Ариадна вздумают пойти посмотреть, что тут происходит?

Нет, он не осознает. Его губы добрались до тонкой полоски ее трусиков, а пальцы прошли и эту преграду. Не чувствуя никакого сопротивления, он потянул вниз шелковую полоску ткани.

— Так гораздо лучше, — глухо сказал он, вновь касаясь ее губ легким поцелуем. — Правда?

Джейн не могла произнести ни слова. Она только качнула головой в знак согласия. Деметрий обхватил одной рукой ее за шею и властно притянул к себе, впиваясь в ее губы.

— Se thelo, — прорычал он. — Я хочу тебя! Дотронься да меня!

Еще пять минут назад ее руки лежали на коленях, сейчас же они ей не подчинялись. Отдаваясь своим чувствам, Джейн резко сняла пиджак с его плеч. Даже через рубашку она чувствовала, что его кожа горит огнем. Он резко уложил ее на подушки кресла и поднял майку, обнажив грудь. Он ласкал ее соски губами и языком, доводя ее до сумасшествия. Деметрий не причинял ей боли, наоборот, она испытывала огромное наслаждение. Ее убеждение, что беременная женщина не способна отвечать на ласки как прежде, сейчас казалось ей смешным. Деметрий всегда был способен свести ее с ума.

— Я сделал тебе больно? — спросил он, войдя в нее с такой силой, что Джейн невольно вскрикнула.

— Боже, нет! — выкрикнула она, не в силах больше ждать.