после ухода дядюшки Ансгара в лес, Райла сообщила, что Анс отдал принесённые поделки вождю Визэру совершенно безвозмездно. А взамен попросил лишь одного — не трогать нашу маленькую семью. Он и раньше просил о том же, и нас в принципе не трогали, а то, что детишки, развлекаясь, издеваются над Аруной — так-то ж дети, невместно взрослым вмешиваться в их игры. Гады такие!

Дотащившись до дома, устало опустила вёдра с глиной и со стоном присела подле них.

— Фух! Надо отговорить Райлу от походов за кариллой, а то до морковкиного заговенья буду таскать глину до нашего шалаша, мне точно нужен помощник, — негромко устало прошептала я и растянулась на прогретой солнцем земле. Как же хорошо! Тянущая боль в районе поясницы чуть отпустила, руки, правда, продолжали ныть, ладони гореть, но всё это ерунда, впереди столько работы, что жалеть себя просто нет времени. И желания. Цель выжить зимой и желательно в тепле и уюте.

Глава 10 

— Мама, — обратилась я к Райле, наворачивая кашу с кусочками прыгуна. Мясо у него было жёстким и каким-то странным на вкус, но вполне съедобным, а самое главное питательным и утоляющим голод. — Инджибджорг. Кто она?

— Я видела её сегодня, когда мы вышли из леса, — кивнула женщина, отставляя свою миску. — Она сказала, что заказала тебе большие корзины. Инджибджорг родом из нашего стойбища, но не живёт здесь постоянно. Она ходун.

— Кто? — слово заставило меня усмехнуться, уж больно смешно оно звучало.

— Ходун. Она ходит между селениями орков, торгует, обменивает. Но чаще нанимается в охранницы к человеческим купцам, что имеют дела с орками. И ещё чаще ходит в тёмную часть Великого леса с отрядами искателей редких растений и животных.

— И поэтому ей нужна тара внушительных размеров, — догадалась я. — Она поставила передо мной странную задачу — корзина должна выдерживать мой вес.

Райла задумчиво пригладила свои волосы, посмотрела в лес, а потом ответила:

— Можно смолой покрыть, она твердеет так, что сломать тяжело, но находится в тёмной части леса. За кариллой мы туда пойдём только через неделю.

— Мама, а ты грамоте обучена, так ведь? — не удержалась, спросила я.

— Да, — кивнула орчанка удивлённо и тут же, словно вспомнив важное, добавила: — Всё забываю, что ты ничего не помнишь. И тебя учила.

— А все ли такие грамотные? — не унималась я.

— Нет, вождь, его семья точно умеют читать и считать, а вот остальные, разве что счёту элементарному обучены. Почему спрашиваешь?

— Мама, ты ведь родом не из этих мест? — пошла я ва-банк, отвечая вопросом на вопрос.

Райла вздохнула, подумала немного, а потом заговорила:

— Моя мама, твоя бабушка, с торговым караваном отправилась в город, в тот год было собрано много отменной пушнины, родичи спешили сбыть её по лучшей цене. По пути на них напали разбойники и вырезали практически всех. Но подоспел патруль, чистивший дороги от голодных людских крестьян и бандитов, сбившихся в шайки. Мама была беременна, она погибла, а меня вынули из её чрева, и я выжила.

На мои расширившиеся от удивления глаза она вздохнула, всё правильно поняв:

— Орчанки выносливы, поэтому на сносях ты или нет, никого не волнует. Никогда. И в путь она пошла, потому что требовались рабочие руки... В общем, меня забрал к себе барон Крон. Человек. Неплохой, в целом. Я жила на его кухне. Меня не обижали даже. Как подросла и могла выполнять поручения, была подай-принеси, затем убери, вымой, потом почисти-накроши. Так и выросла. И однажды, делая покупки на рынке, встретила твоего отца. Не знаю, чем я ему глянулась. Но во второй свой приезд он предложил мне стать его женой. Я согласилась. Рол оказался хорошим орком и мужем, — вздохнула она, беря чашу с циновки и снова приступая к еде. — Да только так и не прижилась я в его племени. Я другая, и взгляды у меня иные. Чужая.

— А почему не вернулась в человеческий город? — любопытство мой порок.

— Не знаю, — пожала та плечами. — Да и куда там возвращаться? Старый барон умер уже, новый обязательно позовёт в свою кровать, не хочу, — тряхнула она свалявшимися волосами. Я поморщилась, глядя на это зрелище.

Доев последнюю ложку, отложила миску и, собравшись с духом, заговорила. Речь готовила весь день, тянуть больше не было смысла:

— Мама, я думала. Очень много. Видишь эти камни? Ты не спрашиваешь, зачем они здесь. Ты даже не спросила зачем мне вот эта жидкая грязь. И я благодарна тебе за молчаливую поддержку. Но и взоры твои печальные тоже замечаю. Я не сошла с ума. Всё это я собрала с одной единственной целью — построить печь. Если ты жила в доме человека, там на кухне точно были печи.

Женщина медленно кивнула, молча глядя на приличное количество принесённых мной каменюк и два полных ведра с глиной.

— Но откуда ты знаешь, как её сделать? — спросила она, не удержавшись.

Как можно более беспечно пожала плечами:

— Откуда-то в моей голове возникают картинки, подсказывая, что и как нужно делать. И мне нужна помощь. Одна я не справлюсь. Как мы выживали все эти зимы без отца?

— Ты часто болела, — последовал закономерный ответ, — я грела камни в костре и тащила в шалаш, чтобы тебе было тепло.

— Ясно, — хмурко кивнула я. — Так вот, сложим печь, и одна часть шалаша будет примыкать к ней, чтобы тепло шло внутрь от стены. Очаг будет снаружи, готовить еду будем на улице. А старые шкуры в топку, добудем новые.

Райла глядела на меня, раскрыв рот. Я смотрела ей в глаза, не мигая.

— Ты обязана ходить за кариллой?

— Н-нет, — с заминкой ответила она, — но раз в пять дней вождь за это даёт мне две горсти зерна.

— Тоже в топку их подачки, — фыркнула я. — Итак, через неделю сходишь с ними в тёмный лес за смолой для корзин. Выполню заказ. У нас будет новый дом, лучше прежнего, — я кинула недовольный взгляд на наш дырявый вигвам. — Я не хочу мёрзнуть зимой.

На самом деле я не знала, как правильно обогреть наше будущее жильё. Был вариант сделать вигвам вокруг печи, потом решила, что, если