Как?

Я думала, дело сделано.

Боги.

Это приговор!

Проще бревно в меня вколотить, чем его огромного монстра.

Он вклинивается между моих ног, ныряет ладонями под попку и сжимает ягодицы. Несмотря на стыд, я податливо млею в руках опытного доминанта и сама подставляю ему для траха разомлевшую, пульсирующую ответным желанием дырочку.

С рыком Айдаров забрасывает мои ноги на свои мускулистые плечи и снова толкается членом в лоно. Он трахает меня уже быстрее и ритмичней, глядя в моё красное и лицо, сокращая свои идеальные, упругие ягодицы.

— Руки на соски! Сожми их!

Пугаясь такого жесткого тона, бросаю ладони на грудь и на каком-то адреналине с силой сжимаю соски пальцами. Так исступленно, что голову назад запрокидываю и вскрикиваю, дергаясь от приятного удара.

— Тереби и играй с ними сама. Вот так вот. Вот так, — приказывает на повышенных тонах и двигается, вгоняя член резко, не щадя. Просто потому, что теряет контроль над сдержанностью.

Боль отступает окончательно, я чувствую невероятную сладость.

— Одну руку на грудь, вторую на клитор. Выполняй, жена.

Быстро повинуюсь.

Я понимаю, что нужно слушать каждое его слово, чтобы не разгневать опасного человека, тогда и мне будет приятно. Он меня всему научит. Я запульсирую в сладких судорогах оргазма в свой первый раз, я в этом абсолютно уверена. Он ведь бог секса. Эксперт в мире разврата и удовольствия. Покоритель женских сердец. Ходячая женская мечта.

Рустам Айдаров покорил и меня своей дьявольской красотой, своим впечатляющим постельным опытом.

Я хочу большего. Хочу этого горячего, потрясающего мужчину. Хочу, чтобы он немедленно довёл меня до оргазма, научил чувствовать, сделал меня женщиной, подарил первый опыт в сексе.

— Что мне делать? — паникую я.

Никогда себя там не трогала, не изучала. Мать мне строго запретила, а я слушала каждое её слово. Она говорила, это ужасно вульгарно трогать свои гениталии до замужества. Так делают только бесстыжие шлюшки. Женское тело принадлежит мужчине, только он имеет право с ним играть и забавляться.

Мужчинам принадлежит весь мир… Они — наши хозяева.

Боюсь. Но я должна это сделать, должна попробовать. Мужчина сам мне приказал, так что я не буду нарушать мамин устав.

Несмело зарываюсь пальцем в складочки и нахожу что-то, похожее на бугорок.

Он стал очень твердым, горячим, влажным.

Он весь в моих соках.

— Вот так, а теперь потри его.

Пробую это сделать.

— А-а-а-х, — из груди вырывается хриплый стон, когда я смело принимаюсь теребить складочки и щупать отвердевший крохотный холмик между ними.

— Ты себе дрочишь, жёнушка. Это называется дрочить, — учит он и поясняет мне, неопытной дебютантке. — А я тебя трахаю и любуюсь твоими прыгающими сисечками.

Толчок.

Толчок.

Толчок.

Он жадно обнимает мои ноги и усердно двигает бедрами, вгоняя член до упора. Становится значительно легче, его орган входит свободно. Лоно расширяется и подстраивается под размер того, кому я всецело принадлежу.

— Дело сделано. Как ты себя чувствуешь?

— Жжёт немного.

— Тогда три смелей свой клитор, малышка, ты скоро кончишь. Я вижу по твоему раскрасневшемуся личику.

Он прав, черт, прав…

— Соски щипай. Щипай сильней, говорю!

— О-о-х!

Щипаю правый сосок, покручиваю его, мну пышное полушарие и одновременно работаю рукой в складках.

Бугорок становится очень твердым.

Я на грани…

Бах!

В какой-то момент случается тот самый взрыв.

Это сильные, невероятные, неописуемые ощущения.

Я кричу во все горло и пульсирую, дергаясь в безумных судорогах счастья.

— Эль-ви-ра…

Силуэт возвышающегося надо мной мускулистого совершенства растворяется во тьме. Его крик улетает куда-то далеко-далеко…

Я не чувствую тело. Лишь дрожь, жар, потрясающую сладость, выкручивающую все мои внутренности изнанкой наружу. Особенно душу.

А потом… теряю сознание. От такого сильного, невероятно изумительного моего первого в жизни оргазма.

* * *

— Мия, — шлепок по щеке. — Просыпайся, ну же!

Я что-то мычу в ответ, нехотя разлепляя веки.

Моя сестра близняшка Эльвира возвышается над кроватью. И она полностью голая.

— Что т-такое? — зеваю, не понимая, что вообще происходит.

— Дай сюда свой палец.

— Что?

Сонная, я вытягиваю руку вперед, действуя на автомате.

Сестра хватает меня за запястье, сильно сжимая. Я ничего не успеваю понять. Вижу нож в её руке. Секунда… Острая боль пронзает руку, я быстро кусаю губы, чтобы не закричать.

— Что ты-ы-ы…

— Тихо! — Эля резко зажимает мой рот ладонью.

Слезы катятся по лицу, капая прямо на ее руку. Вытаращив глаза, я смотрю, как на моём пальце проявляется приличный порез из которого начинает сочиться кровь.

Мой палец истекает кровью…

Она больная, что она творит?!

Я собираюсь укусить эту окаянную, отомстив, но Эля сурово шипит:

— Потрогай мои ноги, живо!

Моргаю со слезами на глазах, её рука по-прежнему лежит на моих губах, лишая речи.

— Быстрее, делай, что говорю, это приказ мамы.

Я просыпаюсь ото сна и догадываюсь, что она хочет сделать.

Моя рука дрожит, а палец кровоточит. Я вытягиваю руку вперед, касаюсь раненным пальцем бедра сестры и мажу ее тело кровью.

Дикость какая…

— Быстрей, прошу, Рустам сейчас в душе, у нас есть минута, потом он вернется, чтобы тебя проверить.

Теперь я окончательно всё понимаю.

В мыслях проносится вчерашний адский день, и… ночь.

Я провела эту ночь с мужем моей сестры. Отдала ему свою девственность. Теперь я стала женщиной. Боже… И, если не сделаю всё, что велит мне мать, нареку на семью опасность. Гнев Айдарова — это как приговор. Вынесенный самим дьяволом из пекла.

— Фух, — сестра вздыхает. — Вроде выглядит натурально. Теперь беги отсюда. Халат мой возьми и беги… На этом твоя миссия окончена. Дальше я сама.

Я облизываю рану на пальце, набрасываю на тело халат и на цыпочках крадусь к двери. Оборачиваюсь в последний раз, глядя на сестру, чувствую странную грусть, обжигающую сердце.