перья на парадных треуголках, и те же кители для повседневного ношения. Буря революции оказалась бессильна против этой эстетики.

Малыш Тибул давно понял, что главное в армии — это мундир. И мундиры Госгвардии оставались всё той же фантазией на тему Империи. Это он видел в американском фильме, где взрывы грохочут в пустоте и распускаются, будто хризантемы. Очень важно, чтобы у кителя был воротник стоечкой. Империи, где гвардия носит отложной воротник, не выживают.

Вождь одевался сам, но камердинер ждал за дверью, всегда готовый прийти на помощь, но пока вождь мог сам натянуть мундир на жирное тело. Сейчас ему расскажут про дирижабль.

— Дорогой друг Тибул, — произнёс Юлиус Калибан. «Дорогой друг» было официальное обращение к любому члену партии, вплоть до дуумвиров, принятое в первый год революции.

— Дорогой друг Тибул, — докладываю вам, что в связи со сложными метеоусловиями, мы закрыли границы. Станции слежения обнаружили дирижабль рядом с островом. Он пересёк черту нашей ответственности, а потом пропал с радаров. Предположительно, разбился в горах.

— Экипаж? — нетерпеливо перебил вождь.

— Экипаж ищут, дорогой друг Тибул, — поклонился Юлиус Калибан. — Мы перекрыли все тропы в горах.

Всё это было очень неприятно, потому что такие новости вызывают брожение в умах.

— В медиа не упоминать, завтра доложить о поимке, — Малыш Тибул знал, насколько медиа важны, потому что медиа не мессадж, а ржака. Медиа должны быть ржакой, потому что ржака сильнее любого послания. Он десять лет заведовал ржакой на Острове, то и дело вспоминая Трёх толстяков, один из которых владел всем хлебом, другой — углём, а третий — сталью. «Типичная сырьевая экономика, — думал Малыш Тибул, — Прошло это время. Теперь только ржака. Ржака ломит сталь и уголь. Она давит даже хлеб, но, конечно, если правильно реализована. Я занимаюсь мечтами и снами, а Просперо — всего лишь оружейник, хотя и с навыками массового поражения… Но отчего же я так толстею?»

Великий кудесник Ариэль Карлсон специально прилетал к нему из лаборатории в горах, чтобы делать липосакцию, но ничего не помогало.

Малыш вдруг вспомнил, как они убивали толстяков. Двух поймали в порту, когда они готовились покинуть Остров на яхте, а третьего схватили в аэропорту. Впрочем, не схватили, а просто сбили самолёт со всеми пассажирами, уже считавшими своё бегство успешным.

Малыш Тибул убил толстяка, заведовавшего хлебом, сам. Он был так толст, что пули вязли в его жире. Тогда Малыш Тибул перерезал ему горло, что тоже, в общем, было нелегко. Его удивило, что толстяк перед смертью не молил о пощаде, а коснулся руки Малыша.

— Какой худенький, — прошептал толстяк. — Ну, ничего, поправишься.

И нож, наконец, пробил его горло. После этого бывший правитель только хрипел и булькал.

Малыш Тибул действительно поправился, говоря попросту — растолстел. Жизнь его продолжалась только благодаря доктору Ариэлю Карлсону.

Это был настоящий маг, он мог превратить белого в негра и наоборот. Ему были подвластны стихии, недаром его звали Ариэль. Доктор Карлсон. Впрочем, имён у него хватило бы на несколько человек. Карлсон был ещё Гаспар, Мельхиор, Балтазар, ну и Ариэль, конечно. Когда-то он спас Малыша от госгвардейцев, превратив его в карлика. Рост Малыш себе вернул, но после победы революции у Карлсона начались неприятности, он даже сидел в тюрьме.

Как-то Просперо позвонил ему из своей лаборатории в горах.

— А вот Ариэль, Ариэль Карлсон, тот, что тебя прятал… Он — мастер? Скажи, мастер?

Малыш замялся.

— Он сумасшедший.

— Но — мастер?

— Пожалуй, мастер.

И Просперо отключился.

Нет, не стоило тогда оставлять это дело на самотёк. Сумасшедший Карлсон был полезен, и если им заинтересовался Просперо, то не стоило отпускать его. А теперь Карлсон работал на оружейника. Собственно, он и сам был великим оружейником. Просперо поставил дело на широкую ногу: оружие было тем, в чём он хорошо разбирался. Атомный проект, биологический проект, генетическая зараза, геофизическая бомба. Просперо наводил на учёных страх своим пенсне, но только они и видели второго вождя. На публике он не показывался.

Освобождённый народ и весь мир знал только Малыша Тибула, потому что он был лицом, а Просперо, как уже было сказано — сутью. После предательской вылазки в заливе Трёх поросят внешние враги их уже не тревожили, что не помешало Дуумвирату уничтожить антипартийную группу. Группа, разумеется, была связана с заграничными кругами. У негодяев нашли письма эмигрантов, даже от самого Тридвадваса, которого десять лет прочили в правительство реставрации.

Суок казнили вместе с мужем, бывшим наследником.

Его повесили первым, и Суок, по недосмотру палача, вырвалась и обнимала ноги толстяка, уже висевшего в петле. Наследник всегда имел склонность к лишнему весу. Но в тот момент Малыш Тибул больше поразился тому, как подурнела Суок. Она была похожа на жабу, и отчаяние толстой женщины, мечущейся по помосту, неприятно удивило Малыша. Суок быстро поймали, и она вскоре присоединилась к своему мужу.

А ведь он когда-то был с ней — в ту ночь, когда буря революции смела Трёх толстяков. Тогда все были пьяны свободой, и он столкнулся с Суок, бродившей по дворцу в поисках Наследника. Они обнялись, и как-то так само собой получилось, что они упали в кровать под балдахином. Они сочетались в немыслимых позах, как только могут сочетаться гимнасты. Они были гибки и затейливы, Суок будто неслась по канату над площадью, зажав в зубах спасительное крепление, они прыгали на батуте и раскачивались на трапеции. Она орала во весь голос, а он не отставал от неё, крича: «Великая буря! Слава революции!» Потом они оделись, обнялись, и Суок снова отправилась на поиски наследника. С тех пор это не повторилось, разве один случай на третью годовщину освобождения, но у обоих уже была проблема с лишним весом.

С наследником Суок жила не очень счастливо, и кажется, экспериментировала на стороне. Она стала Министром кинематографа и цирков, и только потом потеряла политическое чутьё. Весь Остров говорил о заговоре, в который входили циркачи и спортсмены. Доказательства были так убедительны, что Малыш со временем и сам поверил в своё изобретение.

В школьных учебниках о казни упоминалось вскользь, как о конце деятельности антипартийной группы, готовившей мятеж и убийство обоих членов Дуумвирата. Революции всегда нужен заговор в интересах внешних сил, он, как цемент, скрепляет народную веру.

Теперь власть была прочна, а вот сейчас в ней образовались невидимые трещины. Именно поэтому Малыша так тревожила судьба неизвестного дирижабля. Он знал, что именно такие события могут оказаться той соломинкой, что подламывает ноги государственному верблюду. Тем более что и в