не обратили особого внимания на Клепия. Что может сделать один человек против такого гарнизона?

Внутри крепости кипела работа. Телега, которую притащили два вола, стояла подле лестницы, ведущей к маяку. На телеге было целых шесть бочонков со смесью, о которой Клепий узнал позднее. Как ему рассказали, смесь эта называется красное золото, которое активно используется в культах Фахтаче, здесь же на маяке, она позволяет поддерживать постоянный огонь, который с момента постройки никогда не гас. Крестьяне двуручной пилой распиливали бревна, которые в дальнейшем передавали крепким мужикам с топорами. Дрова клались в специальные корзины, которые, благодаря недюжинным усилиям работников сверху, доставлялись в самое сердце маяка — очаг, где и горел огонь, предназначенный для плутающих по бесконечным водным просторам кораблей. Помимо работников и наемников здесь можно было найти жрецов, судя по красному балахону и расписной тоге они были священниками Фахтаче. Женщины занимались приготовлением пищи в другом здании, примыкающем к стене. Пахло свежевыпеченным хлебом и сладким картофелем. На другой стороне крепости, прямо под палящим солнцем на сети висела рыба, которая тоже годилась в еду работникам маяка.

Страж еще раз осмотрел маяк. Здание было построено в форме цилиндра, без каких-либо видимых углов, если смотреть вверх, то ничего не разберешь. Клепий пытался без применения способностей эфира разглядеть где в вышине кончается маяк, однако ничего кроме летающих аистов и других более мелких птиц, щеголяющих под кучными тяжеловесными облаками, он не видел.

— Мне нужно поговорить со смотрителем маяка, — обратился Клепий к одному из наемников.

— А ты кто такой? — поинтересовался воин с изрядной долей скептицизма в голосе.

— Страж, имперец, — ответил путник, выставляя вперед бедро, на котором висел зачарованный меч. — Меня послали расследовать убийство, которое произошло тут недавно.

Наемник посмеялся.

— Самоубийство. Сентар на маяке, поднимайся.

Одно слово «поднимайся» стоило Клепию больше тысячи шагов. По началу он останавливался на каждой сотне ступеней, несмотря на хорошую физическую форму, преодолеть каменную винтовую лестницу было трудно. Позже, он начал останавливаться у каждого небольшого оконца, благодаря которым здесь гулял свежий прохладный ветер. Клепий взмок, сейчас ему хотелось сбросить доспехи и спрыгнуть с маяка прямо в море, окунуться в прекрасные морские воды. Однако дело было безотлагательным, он двигался все выше и выше, проклиная все на свете и уже думая о том, как ему придется спускаться.

«Насколько толстыми ноги должны быть у смотрителя маяка?» — поинтересовался мысленно Клепий, думая о том, что подниматься сюда ежедневно невозможно.

Следующая остановка у окна стала для Клепия водопоем. Пригубив прохладной воды из фляги, он посмотрел в небольшое оконце, которое на этот раз выходило на юг. Отсюда выдавался прекрасный вид этого восточного муравейника — в некоторых местах крытые крыши практически были в настил, прикрывая друг друга, люди сновали туда-сюда, прятались под широкими козырьками на центральных улицах. Прекрасно было видно военную гавань Ноблоса — верфь, где кипела работа. Острое зрение Клепия позволило разглядеть как корабельщики строят очередной корабль для города, а матросы тренируются на старых триремах слаженной работе. Гавань была огромной дырой в Ноблосе, будто кто-то вырвал из города сердце и оставил там зияющую дыру. Корабли в гавани были словно селедки в бочке — забивали все водное пространство верфи. Клепий пытался сосчитать их количество, но уже после тридцати сбился. Сделав небольшую передышку, он отправился дальше вверх.

Вскоре, страж прибыл в самое сердце маяка — его святую святых, очаг, где всегда горел огонь, а смотритель поддерживал его круглосуточно от восхода и до заката Светила.

По всей окружности лежали дрова, предназначенные для поддержки огня. Стояли крепко сколоченные дубовые бочки, в которых хранилось «красное золото». Красное оно было только по названию, на самом деле же отливало двумя противоположными оттенками — лазурным и черным. В центре маяка стоял огромный котел, жар от которого чувствовался даже у самого края. Сентар, так звали смотрителя, стоял в одной простой набедренной повязке, исхудавший человек, тридцати-сорока солнцеоборотов, с густыми бровями и жилистым телом. Специальный механизм, с крюком и лебедкой поднимал бочку вверх, одним движением рычага он опускал бочку и маяк возгорался еще сильнее. Пламя уходило далеко ввысь, опаляя итак закопченный купол маяка. В центре купола зияла большая дыра, через которую выходил едва заметный дым от дров.

— Алвай, Сентар, — обратился издалека к смотрителю Клепий, однако тот не услышал.

Путнику было невероятно жарко, он клял Бездной свою глупую голову, что торопился сюда. Казалось еще немного и страж грохнулся бы в обморок, если б не его выдержка, тренированная в ордене. Солнце пекло далеко не так, как жар от маяка, огонь здесь пел свою бодрую, казалось, военную песнь. Потрескивали дрова, которые слуги смотрителя подкидывали в огромное горнило. Сам же очаг был прикрыт чугунными прутьями, хоть немного, но это спасало от жара.

Смотритель сам заметил стража и направился к нему, отдав приказания своим слугам.

— Да не опалит тебя пламя нашей богини, путник, — поприветствовал смотритель своего гостя, сразу же признав в нем стража. — Меня зовут Сентар.

— Я Клепий, член ордена Стражей, — ответил гость. — Могу я тебя ненамного отвлечь своими расспросами, Алвай?

Сентар кивнул головой и отошел чуть подальше от горнила, к ограждению верхнего этажа. Он облокотился на каменный парапет, где открывался еще более потрясающий вид. Протяни руку и половина города будет тебе по локоть.

«Наверно, так видят только боги. И смотритель Маяка».

Судя по обстановке, боги покинули это место из-за сильного жарева. Был только Сентар с бронзовой кожей и его слуги, которые трудились в поте лица.

— Вы можете рассказать, что тут произошло, неделю назад? — задал вопрос Клепий.

Сентар со смешанными эмоциями посмотрел на Клепия и начал рассказ.

— То был мой рабочий день, мы попали в пересменку с моим товарищем смотрителем Ламосом. Это я обнаружил тело стража, оно висело на веревке, того подъемного механизма. Была вторая половина третьей дневной стражи, солнце уже зашло за горизонт и было темно, поначалу я не мог разобрать, что висело на веревке. Слуги втащили на маяк тело, закованное в кольчугу, я не знал, кто это, пока слуги не передали мне слухи из склепа. Только на следующий день я узнал, что этот человек приплыл из Империи. Что заставило его пойти на этот шаг неизвестно.

От стража не ускользнул бегающий взгляд Сентара и то, что он постоянно отводил свой взор от глаз Клепия. С виду он не казался уверенным в своем рассказе, но голос его держался твердо. И все равно, что-то в его истории не сходилось.

— Разве при