день. Не закончится и эта ночь, как ты будешь благодарить небеса за то, что повстречала меня, и просить повторить всё на бис.

— За рулём? Вот как? — почему-то стало грустно.

Но он не ответил. Алекс вообще оказался немногословным. Безобидно подкалывал, смешил. Она не оставалась в долгу. Пил минеральную воду. Она отказалась от второго бокала и тоже перешла на воду. Настаивать не стал. Сама галантность. Ей стало жаль, что это всего лишь курортный роман, который очень скоро закончится.

Пригласил на танец. Прижимал нежно, но крепко. Она и не поняла сама, как позволила ему себя целовать. Губы раскрылись и впустили его наглый язык. А внизу вдруг заныло, затянуло и выстрелило боевой готовностью.

Отстранилась. Испугалась сама себя. Не настаивал, а лишь потянул за руку:

— Полетели?

— Куда?

— Над морем.

Он показал куда-то в сторону. Только сейчас она заметила недалеко от террасы вертолёт.

— Я без подружек не полечу, — сердце ёкнуло и испугалось.

— Зачем? Только ты и я. Чего испугалась? Я в вертолёте не буду приставать.

— Мне предупредить надо, — почему-то зубы заклацали.

— Их предупредят. Полетели! — он повёл её за собой. Она позволила себя вести.

7. Полёт на вертолёте

Маша колебалась недолго. Предложения было настолько заманчивым, а улыбка Алекса такой обезоруживающей, что противостоять стало сложно.

По ступенькам забралась в кабину. Молодой человек занял место за штурвалом. Приказал пристегнуться.

Бесшумно заработали лопасти. Машина слегка качнулась и оторвалась от поверхности. Сапфировое небо начало стремительно приближаться. Отель отдалялся. Квадрат бассейна вскоре стал напоминать голубой корунд в обрамлении цитриновой россыпи.

Впервые в жизни полёт на вертолёте. От разворачивающейся картины замирала душа. Ах, какая красота!

— Смотри, это лазурное зарево, — Алекс показал на светящееся внизу пятно, которое постоянно меняло конфигурацию. — Это рыбы. Днём они в глубине плавают, а ночью собираются на поверхности в одном месте и рисуют причудливые картины. Учёные до сих пор не разгадали, что означают их послания.

И вправду, на воде вдруг появился бутон, который раскрылся, оттуда выпорхнули бабочки. Они стали кружить и превращаться в огромного голубого дракона. Он взмахивает крыльями и превращается в стихийно смешавшуюся кучу.

— Что это? — она с удивлением увидела большие и маленькие странные объекты, которые, как и они, повисли в воздухе.

— Туристы. На магнолётах. Прилетели посмотреть.

— Магнолёт может летать над морем? Но мы изучали по физике, что вода поглощает магнитные потоки.

— Они лавируют на тёплых парах, которые поднимаются от воды. Когда вода проходит через магнитное поле, она нагревается. При нагревании…

Но Маша сделала знак рукой, что, мол, физики хватит. Она продолжала любоваться на завораживающее зрелище. Рыбки то расплывались, создавая салют, то превращались в хаос.

— Полетели, — Алекс взялся за рычаг управления.

— Давай ещё немного посмотрим.

— Маша, это до утра не закончится. Полетели.

Он сделал круг над лазоревым заревом, поднялся и полетел навстречу огням небоскрёбов. Теперь девушка неотрывно смотрела на картину впереди. Небо расцвечено огнями словно северное сияние подарило югу свои краски. Созданный огнями занавес раскрылся, и на такой же иллюзорной сцене стали появляться персонажи. Вот маленький мальчик, он медленно передвигает ноги, заглядывает в кувшин. Видимо, хочет пить, но воды нет. За спиной безжизненно повисли два крыла. Его вид такой жалостливый, что хочется его прижать к груди и пожалеть. Неожиданно из-под ног начинает бить фонтан. Ребёнок склоняется к воде, жадно пьёт, его крылья расправляются, и он совершает первый полёт. Далее, мальчик продолжает парить в небесах, а внизу начинают расти дома. Появляются парки, выходят первые звери, которые, доходя до определённой точки, встают на задние лапы и превращаются в людей. Салют перерастает в слова: «Добро пожаловать в Драгостат!»

— Что это? — скорее от восторга, чем от незнания спросила Маша.

— Как что? Столица Зоммера, Драгостат.

Драгостат — самый дорогой и шикарный город пяти провинций. Здесь проводятся фестивали и ярмарки, здесь работают казино и театры. Он как магнитом притягивает к себе деньги и успех. В Драгостате самые большие аукционы невест и женихов.

Справа по борту появилось большое строение. По форме оно напоминало огромное расколотое яйцо. Кажется, что подует ветер, и оно покатится. Плавными линиями без единого выступа расширялось кверху. Зубцы стен сделаны в виде ломаного края скорлупы. От правого осколка к основанию проходит трещина — бойница.

Вертолёт поднялся ещё выше. Покрутился на месте и плавно опустился на постамент.

— Прилетели. Выходим.

Двери вертолёта автоматически распахнулись, и её тут же облепил влажный холодный ветер.

— Маша, ты чего ждёшь? Выходи.

От страха сжалась. Вот дура. Как не могла догадаться, что не в отеле будет приставать.

— Выходи. — Она замотала головой. Вдруг руку пронзило до локтя иглой. И снова его приказ: — Выходи.

Больше повторять не пришлось. Вышла. Она поняла, что дело в браслете. Опять покрутила его на руке. Нет застёжки. Про себя усмехнулась: «Конечно, сама приду. Кнопочку нажмёт, и сделаю, что пожелает».

Алекс взял её за руку, повёл по ступенькам вниз. Он сжимал её пальцы, как мама держит ребёнка, чтобы тот не убежал: нежно, но без права на побег. Её зубы стучали так, будто хотели сорваться и спрятаться. Спуск оказался недолгим.

Лестница вывела на другой балкон. Здесь было значительно теплее.

— Хочешь посмотреть на город? — спросил он, видя её желание остановиться.

Отпустил. Она подошла к краю стены и уткнулась во что-то невидимое. Он подошёл сзади, обнял. Его горячее дыхание волновало.

— Ты чего дрожишь, как лист на ветру? — спросил ласково. — Не бойся. Утром будешь у себя в отеле. В целости и сохранности. Ну, где бы ты сегодня ночевала? Там Эд с Максом остаются. Твои подруги вроде как не против. Это ты какая-то странная. Не любишь красивых и богатых?

— Ага, обожаю нищих уродов, — усмехнулась.

Рядом с ним было тепло и безопасно. Положила голову ему на плечо. Позволила себе расслабиться. Тревога стала постепенно отпускать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

«Чего ты медлишь,