Стивен убрал руку с плеч Бронте и поднялся на крыльцо. Высокий, сильный, стройный, он стоял теперь напротив старшего по возрасту, крепко сбитого, но отнюдь не разжиревшего мужчины.

— Поговорить? — Брандт тяжело дышал, и его ноздри раздувались, как у быка, изготовившегося к нападению. — Я приехал сюда за сыном. Это мой сын. — Сейчас он говорил неожиданно сдержанным голосом. — Тебя это совершенно не касается.

— Это меня очень даже касается, — возразил Стивен. — Бронте и ее двоюродная бабка Гиллиан — мои друзья. Я познакомился с Максом. Он мне нравится. Я узнал, как ты с ним обращался много лет. И, вероятно, с матерью Бронте тоже. Тебе нравится делать людям больно, да, Брандт? Я бы сказал, что ты садист.

Брандт расхохотался, как будто услышал хорошую шутку.

— Я не хочу ни о чем с тобой разговаривать, Сондерс. Твой слизняк-кузен прячется в доме.

— Сондерс? — Бронте не могла оправиться от шока. — О чем он говорит?

Она обратила на Стивена безумный взгляд. Ее отчим натужно хихикнул.

— А ты и не знала, Бронте? Я слышал, что он называет себя девичьей фамилией своей матери. Рэндолф. Рэндолфы, симпатичные, консервативные люди. Из тех, кто не пустит таких, как я, на порог. — Он повысил голос до привычного рыка, от которого дрожат стекла. — Выходи, Натан, поздоровайся с кузеном, — крикнул он с жестокой радостью. — Хочешь верь, хочешь не верь, но он, кажется, украл нашу девчонку.

И он опять расхохотался, как будто при удачной шутке.

— Ох, — простонал Нат, появляясь в дверях. — Это правда ты, Стивен?

И тело, и ум Бронте пробрала дрожь. Когда-то она считала себя разумной девушкой. Сейчас ей придется всерьез пересмотреть свое мнение о себе.

— Давно не виделись, Нат, — произнес Стивен. — Как думаешь, во что ты вляпался, когда приехал сюда с таким типом, как Брандт? Я знал, что ты способен вытворять глупости, но не знал, что ты вытворяешь их так часто.

— А ты у нас такой умный! — Щеки Ната вспыхнули. — Если тебе так уж необходимо знать, я приехал, чтобы просить Бронте вернуться ко мне.

В смехе Стивена не было веселья.

— Если так, то можешь ковылять обратно. Долго тебя придется убеждать? Ты Бронте ни на грош не нужен.

Казалось, Нат искренне недоумевает.

— Ты, наглец, позволь ей говорить за себя.

Стивен повернул вырезанную из красного дерева голову к Бронте.

— Ну, Бронте, что ты ему хочешь сказать?

Голос Бронте дрожал от гнева:

— Сколько ты еще для меня приберег сюрпризов? — Ее фиолетовые глаза вспыхнули. — Стивен Рэндолф, он же Стивен Сондерс, который случайно оказался кузеном моего бывшего жениха.

— Стивен порвал с семьей много лет назад, — пояснил Нат так, как будто обвинял Стивена во всех смертных грехах. — Его мать умерла от рака, но он обвинил в этом отца. Мой дядя Брайс — удивительный человек, но Стивен этого не понимает. Он в слишком большой степени сын своей матери. В старине Стивене много загадок. Всех нас он презирает. Потому-то он и сменил фамилию на Рэндолфа. Мой дядя стоит во главе крупной юридической фирмы — «Рэдклифф-Рид». Это-то ты знала? Помнишь, на нашей помолвке ты познакомилась с моим кузеном Лайаллом? Это старший брат Стивена.

Бронте застонала от боли в затылке.

— Представь себе, помню. Он мне не понравился. Надутый. Самодовольный. Со всеми разговаривает как с полоумными. Может быть, все дело в юридическом образовании. Он ни в малейшей степени не похож на Стивена. Скорее он похож на тебя.

Почему, ну почему Стивен ничего не говорил, яростно думала она. Но она не станет ссориться с ним в присутствии своего насмешливо настроенного отчима и фарисея Ната.

— Может быть, вы побеседуете об этом в другой раз? — со злым сарказмом осведомился Брандт.

— А о чем здесь говорить? — крикнул Стивен.

Сейчас он был похож на человека, с которым следует вести себя с величайшей осторожностью.

— Нам пора заняться своим делом, — сердито ответил ему Брандт. — Если ты положил глаз на мою падчерицу, а похоже, так оно и есть, можешь ее забирать. Это настоящая дикая кошка, которая вечно путается под ногами. Мне нужен мой сын. Было бы хорошо, если бы я его сейчас увидел. Я намерен отвезти ее домой, к матери.

— Которая обзавелась замечательным синяком, — осмелился вставить Нат.

Он решил, что Брандт уже не кажется столь опасным, когда рядом стоит Стивен. А Стивен находится в поразительной форме. Он стал старше, возмужал и выглядит гораздо крепче, чем Нат его помнил.

— Она забрала себе в голову, что может мне возражать, — ответил Брандт так, как будто это все объясняло.

— Очень глупо с твоей стороны, — сказал Стивен. Глаза его горели, как у большого кота. — Между прочим, это был последний раз, когда ты поднял руку на человека. И прежде всего, на твоих жену и сына.

— Что ж, давай! Кто это меня остановит?

Когда Брандт посмотрел на Стивена, между его густых черных бровей легла угрожающая складка.

— Тебе придется потрудиться, чтобы доказать, что ты не имеешь отношения к скандалу с «Нортфилдом», — сказал Стивен.

Брандт отскочил так резко и быстро, как будто Стивен плеснул ему в глаза кислоту. В его карих глазах появилось угрюмое и зловещее выражение.

— О чем это ты болтаешь? Там все сгорело.

— И сколько же составила сумма страховки? Сорок с лишним миллионов долларов. Тех самых, что разделили между собой парочка твоих друзей и тот парень, что поднес спичку.

— «Нортфилд»? — пробормотал Нат, смертельно побледнев. — Папа же в этом не участвовал?

— Нет, к счастью для всех нас, — бросил Стивен, не глядя на Ната. — Он, может быть, не всегда поступает безупречно, но он не такой законченный преступник, как этот вот Брандт.

— Парень, держись от меня подальше, — угрожающе произнес Брандт. — И не разевай рот. Было проведено тщательное расследование пожара. Это был несчастный случай.

— У тебя руки в крови, Брандт. При пожаре погиб человек.

— Человек, который не должен был там быть.

Улыбка Брандта была чудовищной. Улыбка человека, готового к обороне, готового прыгнуть как тигр на любого, кто представляет для него угрозу.

— Всегда найдется кто-нибудь, кто знает, — ответил Стивен.

Вот теперь Брандт замер.

— Кто это настолько обезумел, что станет обвинять меня?

Бронте, пораженная, потрясенная, переводила взгляд с одного на другого. На ее памяти это был первый раз, когда ее отчиму было очевидно не по себе.

— Соня, — сказал Стивен, едва удерживая ровный тон. — Твоя первая жена, если ты помнишь. Лучшая подруга моей матери. Они были вместе много лет. Тогда у Сони не хватило духу выступить против тебя. Сейчас — иное дело.