— Я, как ни странно, еще ни разу не сталкивалась с тем, что муж лучшей подруги оказывается двоеженцем. Так что прости, если не могу сию же секунду посоветовать, как поступить.

— Но мне очень нужен твой совет, — взмолилась Стефани. — Я не представляю, что делать.

— Ничего не делай.

— Ты это уже говорила.

— Но в этот раз я уверена. Ничего не делай, а мы пока составим план. Как ты думаешь — Кати согласится с тем, что ты предложишь?

— Думаю, да. И вообще, она, кажется, славная.

— Немного странно это слышать, согласись, — сказала Наташа.

— И тем не менее. И вообще ей, по-моему, меня даже жальче, чем себя.

— Давай встретимся ближе к вечеру, в кафе на Харви-Николс, — предложила Наташа перед тем, как повесить трубку.

Стефани наполнила ванну, легла в нее и уставилась в потолок. Она вспоминала разговор с Кати. Она была искренна, когда говорила, что находит Кати славной. Кати явно испытала сильное потрясение, пытаясь уяснить то, что говорила ей Стефани, но, уяснив, больше всего тревожилась о чувствах Стефани. Из ее слов было ясно, что она любила Джеймса и считала, что у них есть будущее, но Стефани не сомневалась: теперь с их отношениями покончено — для Кати, по крайней мере. Кати сказала, что она не из тех, кто крадет чужих мужей, и Стефани ей поверила.

Джеймс остановил машину на стоянке паба «Веселый лодочник» в маленькой деревушке на окраине Стивениджа, вылез и сладко потянулся. День был чудесный, и он предвкушал, как сейчас возьмет пинту пива и посидит на открытом воздухе в садике среди весенних цветов. Проведет беспечные полчаса в гостеприимном пригороде и снова продолжит путь. Он не собирался надолго задерживаться — по средам Финн ходил на футбольную секцию и возвращался домой около пяти. Джеймс любил быть дома к его приходу, но не хотел и возвращаться слишком рано. Иногда в отсутствие сына он не знал, чем заняться в собственном доме.

Подавая пиво, барменша ему подмигнула, и в другое время Джеймс ответил бы ей тем же, поболтал бы о погоде и всякой ерунде, беспечно флиртуя. Но сегодня он, однако, не был расположен к этому, потребовалось бы сделать усилие, а ему хотелось просто посидеть, спокойно и мирно, наслаждаясь полнотой момента, «живя настоящим», как говорит Кати. Он вышел с пивом в сад на задворках, который спускался к реке, по которой сновали утиные семейства, и сел за столик в сторонке от остальных посетителей.

Для марта было довольно тепло, поэтому он снял пиджак и засучил рукава рубашки, греясь на солнышке, как лев, который самодовольно сознает, что он — единственный властитель леса. А неплохо жить, думал он, лениво отмахиваясь от мошкары. Ему в самом деле не на что жаловаться. Он подумал, что многие мужчины позавидовали бы ему. Какой здоровый мужик хоть раз в жизни не мечтал жить сразу с двумя женщинами? Он, конечно, не думал, что многие из мужчин захотели бы реально обременить себя сразу двумя семьями. Иметь двойную дозу обязательств и пререканий по поводу того, купить новую гладильную доску или подождать? Спасибо!

Иногда он думал: вместо того чтобы жить такой завидной жизнью, не лучше ли жить обыкновенной, какой живет большинство? Можно подумать, что секс без обязательств так уж привлекателен. Но ведь будешь слышать уже с двух сторон бесконечные «ты вынес мусор?» или «надо пригласить Мартинов, ведь они же приглашали нас, нехорошо выглядеть негостеприимными», «ты больше ничего мне не рассказываешь» или «в чем я лучше выгляжу — в голубом с бежевым поясом или в полосатом?».

Джеймс потер лоб ладонью, чувствуя, что его немного разморило. Он допил пиво и отнес пустой стакан назад на стойку.

— Пока, приятель! — крикнула ему барменша на прощание.

Он снова подумал, что она очень даже ничего и определенно положила на него глаз. Он улыбнулся как можно обворожительнее.

— До встречи! — прокричал он в ответ, сказав себе, что надо хорошенько запомнить, где находится это место.

Он и предположить не мог, что его жизнь готова вот-вот совершить крутой вираж.

Одна фраза, которую Наташа сказала несколько дней назад, прочно закрепилась в голове Стефани и не желала ее покидать: «Надо задеть его за живое. Тебе станет лучше, когда он окажется в дерьме». В этом совете была порочная правда. Почему Джеймсу должно сойти с рук его злодеяние? Если он потеряет сразу двух своих женщин, которым клялся в любви, это, конечно, расстроит его, но она сомневалась, что он будет долго горевать. Понятно, что ни к одной из них у него нет ни уважения, ни подлинных, глубоких чувств. Он просто найдет себе новую женщину — а может быть, снова двух — и опять заживет припеваючи.

Вопрос заключался в том, какая форма наказания для него предпочтительнее.

Наташа считала, что это должно быть какое-то физическое воздействие, но впервые Стефани решила на этот раз не послушаться подругу и придумать что-то самостоятельно.

Она порылась в сумке и выудила телефон.

— Нам надо встретиться, — сказала она, когда ей ответил голос Кати.

Кати на том конце линии замолчала, осмысливая предложение.

— Вы полагаете? — спросила она несколько нервно.

— Я считаю, что нам нужно обсудить некоторые вещи, и лучше сделать это при встрече. Кроме того, мне просто любопытно.

Она услышала, как Кати вздохнула, явно обдумывая приглашение. Она ждала.

— Хорошо, — решилась наконец Кати. — Давайте встретимся. Мне тоже любопытно.

Они условились встретиться в баре отеля в Питсборо, на полпути из Лондона в Линкольн. Стефани предполагала выехать сразу же, как только Джеймс уйдет утром на работу, но, пока лихорадочно выбирала, что надеть (может быть, приталенную рубашку, джинсы и к ним туфли на шпильках, хотя в них трудно вести автомобиль — даже теперь, когда она знала, что Кати не виновата, все-таки хотела показать ей, что находится в прекрасной форме и вовсе не является стереотипной опустившейся домохозяйкой) и как причесаться (оставить волосы распущенными или собрать в хвост на макушке), она задержалась почти на час. Она позвонила Кати, чтобы предупредить, и узнала, что та столкнулась с той же дилеммой и сама опаздывает.

— Я не спросила вас, как вы выглядите, — сказала Стефани. — Ну, чтобы сразу узнать.

Ей было немного не по себе. Реальность случившегося с ней все глубже проникала в ее сознание. Что, если женщина, с которой ее муж состоит в связи вот уже больше года, — сногсшибательная красавица? Она не была уверена, что воспримет это спокойно.

— Ну… на мне будет бирюзовая юбка, длинная, и белая блузка без рукавов с легкой голубой кофточкой. А ростом я примерно пять футов два дюйма, — ответила Кати не совсем то, что желала узнать Стефани. Она худая или толстая? Красотка или серая мышка? Ей двадцать или пятьдесят?

Кати тоже медлила перед гардеробом. Она хотела выглядеть хорошо, но не представлять угрозы. Сама не зная почему, она хотела понравиться Стефани. И чтобы та простила ее, хотя прощать в общем-то не за что. Она решила остановиться на имидже хорошенькой, но не слишком сексуальной, приятной, но не самой первой молодости женщины. Сама она уже мысленно составила портрет Стефани, основываясь на фотографиях Финна, которые ей показывал Джеймс. Миловидная брюнетка с карими глазами, возможно, с ямочками на щеках, как у Финна, и с его вздернутым носом. Разумеется, она очень привлекательная. Ведь Джеймс женился на ней и… женат до сих пор.