– Мне не противно, – произнес он, глядя в небо.

Изумившись, я повернулась к нему:

– Что ты хочешь этим сказать?

– Мне не противно быть Верховным Королем, – повторил он. – Не всегда. Думал, что возненавижу эту роль, но этого не произошло. Понимай, как хочешь.

Я занервничала, потому что гораздо проще было считать, что он не способен к правлению и, следовательно, не заинтересован в нем. Всякий раз, глядя на Кровавую корону на его голове, я притворялась, что ее там нет.

Меня не насторожило даже то, как быстро он убедил джентри, что имеет право верховенствовать над ними. Его репутация жестокого принца заставила их проявлять осмотрительность и не прекословить ему. Вместе с тем они рассчитывали, что позволительны будут самые разнузданные удовольствия.

– Значит, тебе нравится быть моей пешкой? – спросила я.

Кардан лениво улыбнулся, словно мой укол не обеспокоил его:

– Пока.

Я строго посмотрела на него:

– Осталось больше, чем прошло.

– Ты получила власть надо мной на один год и один день, – сказал он. – За год и один день многое может случиться. Можешь отдавать мне любые приказы, но ты не сумеешь предусмотреть всего.

Раньше я выводила его из себя, злила и заставляла терять самоконтроль, но постепенно мы поменялись ролями. С тех пор не было дня, чтобы я не чувствовала, что то и дело топчусь на месте.

Смотрю на него, растянувшегося на моей постели, и понимаю, что совершенно выбита из колеи.

Далеко за полдень, когда солнце вовсю заливает Холм, в комнату врывается Таракан. На плече у него сова с лицом хоба; когда-то она служила посланницей у Дайна, теперь доставляет вести для Двора теней. Отзывается на имя Львиный Зев, хотя не знаю, может, это конспиративная кличка.

– Тебя хочет видеть Живой совет, – сообщает Таракан. Львиный Зев слепо таращится на меня черными глазами и моргает.

Я испускаю стон.

– По правде говоря, они хотят видеть его, – Таракан кивает на кровать. – Но вызвать могут только тебя.

Встаю и потягиваюсь. Потом, опоясавшись ремнем с ножнами, иду в гостиную, чтобы не разбудить Кардана.

– Как там Призрак?

– Отдыхает, – говорит Таракан. – По поводу прошедшей ночи ходит много слухов, даже среди дворцовой стражи. Сплетники начали плести свою паутину.

Направляюсь в ванную, чтобы помыться. Полощу рот соленой водой, тру лицо и подмышки полотенцем, пропитанным мыльным раствором с лимоном и вербеной. Расчесываю волосы, и… на большее не хватает сил.

– Полагаю, ход ты уже проверил, – говорю Таракану.

– Проверил, – откликается он. – И понял, почему его нет на наших картах. Он не связан с другими туннелями, в нем нет ответвлений. Я даже не уверен, что его строили одновременно с остальными потайными галереями.

Размышляю над нарисованными часами с созвездиями. Звезды, подсказывающие самых подходящих любовниц.

– Кто там спал до Кардана? – задаю вопрос.

Таракан пожимает плечами:

– Кое-кто из народа. Ничего особенного. Гостьи короны.

– Любовницы, – произношу я, наконец, сводя концы с концами. – Любовницы Верховного Короля, которые не являлись постоянными наложницами.

– Гм. – Таракан кивком указывает на мою спальню, где спит Кардан: – И наш Верховный Король выбрал себе такое место? – Он со значительным видом смотрит на меня, словно я знаю ответ и на эту загадку. По моему мнению, никакой загадки здесь нет.

– Не знаю, – отвечаю я.

Он качает головой:

– Тебе лучше отправляться на заседание Совета.

Чувствую облегчение от того, что, когда Кардан проснется, меня тут уже не будет.

Живой совет был создан в правление Элдреда якобы для помощи Верховному Королю в принятии решений; к настоящему моменту он превратился в группу, с которой трудно спорить. Не то чтобы эти министры обладали реальной силой – хотя многие из них выглядят весьма внушительно, – но как коллективный орган власти совет имеет полномочия принимать множество мелких решений, касающихся управления королевством. Все вместе взятые, эти незначительные решения могут наложить ограничения на самого короля.

После сорванной коронации и убийства королевской семьи, после неразберихи с короной совет стал весьма скептически относиться к молодости Кардана, его также чрезвычайно смущает мое восхождение к власти.

Львиный Зев сопровождает меня к месту проведения заседания – столу из окаменевшей древесины под куполом, образованным ветвями ив. Министры наблюдают, как я шагаю к ним по траве; я, в свою очередь, разглядываю их. Неблагой министр – тролль с густой косматой гривой волос и вплетенными в нее кусочками металла. Благой министр – зеленая женщина, похожая на богомола. Главный генерал – Мадок. Королевский астролог – очень высокий темнокожий человек со скульптурной бородой и небесными символами, украшающими длинный водопад тяжелых синих волос. Министр ключей старый сморщенный хоб с бараньими рожками и козлиными глазками. Главный шут в пурпурном шутовском наряде, оттененном венком из роз цвета бледной лаванды на голове.

Весь стол уставлен графинами с водой и вином, блюдами с сухофруктами.

Я наклоняюсь к одному из слуг и посылаю его за чайником самого крепкого чая, какой он только сможет найти. Я в нем очень нуждаюсь.

Рандалин, Министр ключей, сидит в кресле Верховного Короля; на деревянной спинке похожего на трон сиденья выжжен королевский герб. Беру на заметку это новое распределение мест и делаю соответствующие выводы. За пять месяцев после принятия королевской мантии Кардан ни разу не посетил заседание совета. Пустует только одно кресло – между Мадоком и Фалой, Главным шутом. Остаюсь стоять.

– Джуд Дуарте, – произносит Рандалин, сверля меня взглядом, – где Верховный Король?

Стоять перед советом – вещь всегда волнительная, а присутствие Мадока нервирует меня еще больше. Чувствую себя ребенком, которого распирает желание сказать или сделать что-то умное. Какая-то часть меня горит желанием доказать, что я значу больше, чем они думают, что я не слабая и недалекая ставленница слабого и недалекого короля.

Хочется доказать, что Кардан выбрал в сенешали смертную не только потому, что она умеет лгать.

– Я здесь вместо него, – заявляю я. – Буду говорить от его имени.

Рандалин бросает на меня испепеляющий взгляд.

– Ходят слухи, что прошлой ночью он стрелял в одну из своих любовниц. Это правда?

Слуга ставит возле моего локтя посудину с чаем, и я благодарна ему за возможность подкрепиться и взять паузу, чтобы не отвечать немедленно.

– Придворные сегодня рассказали мне, что девушка надела ножной браслет с рубиновыми подвесками, присланный ей с извинениями, но сама стоять пока не может, – сообщает Нихар, представительница Благих, и кривит свои маленькие зеленые губки: – Я нахожу все это дурным тоном.