Все это она произнесла на одном дыхании. Потом на мгновение прервалась, чтобы посмотреть, какое впечатление ее слова производят на сына, и тут же продолжила, не давая ему времени обдумать услышанное:

— Мы должны действовать без промедления. Не позволяйте им застать нас врасплох. Мы должны нанести удар первыми. В опасности не только наше благополучие, в опасности ваша жизнь. Их слишком много, они слишком сильны, чтобы с ними не считаться. Они искали повода и, не найдя, создали его сами. У меня нет и тени сомнения, что это донесение о заговоре — не пустой звук. Оно только подтверждает то, что я уже знала. У нас еще есть время, чтобы действовать, чтобы спасти государство и… наши жизни.

Екатерина сделала выразительную паузу и, взглянув на испуганного сына, добавила:

— Мы не располагаем ни единым доказательством обратного. Ожидание может дорого нам обойтись. Это вопрос нескольких часов. Отдайте приказ, ваше величество. И да понесут наказание мятежники.

— А вдруг все это неправда? — обескураженно пробормотал король, все еще не веря в услышанное.

— Если эти сведения неверны, — спокойно ответила королева, — хотя у нас нет никаких причин сомневаться в правдивости преданных нам людей, тогда мы, по крайней мере, обезопасим себя от угрозы, с которой рано или поздно нам придется столкнуться. Но тогда уже мы будем не в силах с ней справиться. Да, ваше величество, действовать необходимо немедленно и быстро. Отдайте приказ арестовать всех предводителей гугенотов. А лучше казнить. Так мы избежим дальнейших беспорядков в городе. Не будет главарей — не будет и мятежа. Заодно мы таким образом убережем от опасности наши рубежи. У вашего зятя короля Испании не останется повода для присылки своих войск во имя защиты святой веры. Мы сделаем это сами. Сами себя защитим. Мы не нуждаемся ни в чьей помощи. Убьем двух зайцев одним выстрелом. Это ясно как день, ваше величество. Мы вправе обороняться. Если мы не сделаем этого с ними, они сделают это с нами. Уничтожат нас всех.

— Но, сударыня… — пролепетал молодой король. — А если мы все же ошибаемся? Если нас обманывают? Гугеноты не посмеют убить меня. Я их король. Я доказал им свою дружбу и расположение. Как они могут решиться на такое?

— И вы, сир, уверены в этом? Кто может предоставить вам гарантии? — Королева отмела попытку сына сослаться на кодекс чести.

Подумав некоторое время, король смирился с очевидным:

— Вы правы, сударыня. Никто не может подтвердить мою уверенность.

— Или, может быть, вы боитесь, сир? Боитесь ваших собственных подданных?

Карла IX ее слова задели за живое. Шестым чувством он угадал, что мать намекает на его брата герцога Анжуйского, который на его месте не колебался бы ни минуты. Уж Генрих бы не побоялся действовать и добился бы своего. Карл чуть не захлебнулся от нахлынувшей на него ненависти к брату. И взорвался. Его уязвленное самолюбие жаждало теперь мести. Он докажет матери и брату, что не боится протестантов. Что это он здесь повелевает.

Жалкий и слабый, осознав, что предан теми, кому он так доверял, король забился в припадке бессильной ярости. Потом как одержимый бросился вон из опочивальни.

— Да, убейте их, — кричал в отчаянии Карл IX, — перебейте их всех до единого! Покончите с ними! Приказываю казнить всех предателей! Чтобы ни один не ушел живым!

Король выбежал из комнаты, и на его подданных повеяло ужасом. Екатерина победила. Она снова показала, как искусно умеет управлять слабым разумом сына. Она намеренно приберегла под конец этот козырь, чтобы сыграть в последний момент на его сыновней любви и безумной ревности к брату. И король сдался. Одобрил ее план. Теперь у нее и ее советников развязаны руки. Они получили королевское согласие.

Суббота, 23 августа, 9.15.

Лувр. Покои короля

Получив формальное согласие короля, Екатерина решила немедленно созвать на совет своих ближайших сподвижников, чтобы разработать план действий. Помимо присутствующих господ Гонди, Бирага и Тавана, ей нужны были Граммон, Бушаван и Марсель. Она послала за ними со строгим наказом доставить их в Лувр тайком, дабы о собрании не пронюхали наводнившие дворец гугеноты.

Когда все наконец были в сборе, королева вместе со своими советниками покинула опочивальню. Однако вместо того чтобы направиться, как обычно, в свои покои, она проследовала в зал Совета при апартаментах короля. Не следовало возбуждать преждевременных подозрений у придворных. Если бы она в сопровождении стольких приближенных прошествовала через весь дворец в противоположное крыло, весь двор успел бы это заметить. И тотчас прошел бы слух, что затевается нечто серьезное. Враги переполошатся. Нет, действовать нужно быстро и незаметно. Неожиданность будет наилучшим оружием. Королева твердо решила расправиться с предводителями гугенотов, захватив их врасплох. Как только они выйдут из игры, власть безраздельно будет принадлежать ей одной.

Карл IX, все еще раздраженный, отказался принимать участие в совете и предпочел выехать на охоту, передав все полномочия матери. Он не любил разговоров о государственных делах, неизменно нагонявших на него смертную тоску. Изъявив свою королевскую волю, он поспешил посвятить время более приятным вещам — охоте или jeau de paume.[3]Король сбежал, напоследок хлопнув дверью, словно капризное дитя, предоставив другим принимать трудные решения ради спасения трона.

Екатерина излучала энергию. Она никак не ожидала, что ей так легко удастся сломить сопротивление сына. Неожиданное вмешательство советников оказалось подарком Провидения. Королева была довольна. Власть составляла ее мир, смысл ее жизни. Сейчас она чувствовала себя как рыба в воде, точно зная, что делать, кому отдать приказ и кто будет его исполнять. Ей предстояло предусмотреть все до мельчайших деталей.

Сподвижники королевы, прибывшие по ее зову, не сразу осознали, что им предстоит участвовать в настоящем военном совете. Но, видя, какой тайной королева окружила их собрание, они догадывались, что дело необычайно серьезное. Екатерина все продумала. Отсутствие сына было ей на руку. Этот сумасброд только путался бы под ногами. Вполне достаточно его формального одобрения. Действовать она все равно собиралась по-своему.

Своего сына Генриха, герцога Анжуйского, королева также пригласила участвовать в совете. Она предпочитала, что бы Генрих всегда был в курсе происходящего. Он законный наследник престола. Поэтому лучше предупредить его и оградить от возможной опасности. Если брат короля Франции попадет в руки мятежников, это будет слишком тяжелым для нее ударом. Генрих — ее любимый сын, с ним ей всегда было легко найти общий язык. К тому же Екатерина прекрасно знала, что Карл IX, обуреваемый завистью к брату, и пальцем не пошевелит для спасения его жизни.

Присутствие хранителя печати Бирага, ближайшего доверенного лица королевы, придавало видимость законности этому самочинному военному совету. Необходимо было соблюсти внешние приличия на случай, если что-то пойдет не так. Когда собрались все, кого ожидали, Екатерина опустилась в кресло во главе стола, где обычно сидел король, давая понять, что с этого момента именно она олицетворяет абсолютную власть. Она снова всесильная королева Франции, а не просто мать короля. Сейчас сам король не осмелился бы оспаривать ее право повелевать. На ее лице было написано упоение вновь обретенным могуществом. В который раз искусно сплетенная ею интрига принесла желанные плоды. Всего несколько часов назад никто и предположить не мог, как стремительно и изящно она продемонстрирует, что не родился еще тот, кто способен заменить ее у кормила власти. И уж конечно, не возгордившемуся адмиралу, слишком уверенному в своей счастливой звезде и в своем влиянии на молодого короля, тягаться с Екатериной Медичи.