Селестина смотрела на меня своими мудрыми зелеными глазами и вдруг улыбнулась.

Несколько дней мы просто спали. Нам приносили свежей еды и питье. Скупо делились новостями о грабителях с дороги. Их преследовали и гнали как зверей в ловушку, но пока еще не поймали. Вот так мы и переживали свое несчастье в ожидании справедливости и суда над нашими обидчиками. Селестина с каждым днем становилась все веселее и здоровее. Я поражалась внутренней силе этой женщины.

На улице громыхнуло и по дороге, скрипя, проехала повозка, доверху загруженная мешками. Тракт хорошо был виден из окна домика, в котором мы сидели и тихо разговаривали. Селестина оказалась не только очень доброй и простой женщиной, но и весьма общительной. Сейчас она лежала и разглядывала мое лицо, а у самой так проказливо и заговорщически горели глаза, что я не выдержала и поинтересовалась:

— Что ты придумала?

— А поехали со мной в Шорхат. Там столько возможностей хорошо устроиться. И мужчин там много и войны нет, и не будет. На землях клана Бессонов всегда спокойно. Они же сами полукровки, все братья от женщин Иных рожденные. Там хорошо Ниори, царит порядок и спокойствие. Не страшно и дом строить, и деток рожать. И работы много для одиноких женщин. Вот прямо в дом вардов и пойдем. Местные бабы глупые, бояться, что их там Иные заприметят и уведут в свои хараи. А по мне там и хорошо, не видела я поселений Иных, но думаю хараи их стоящие. И к женщинам у них доброе, даже нежное отношение. Несмотря на все сказки, что про них рассказывают.

Селестина резко замолчала, будто что-то вспоминая. И улыбалась сама себе.

«Поеду» - решила про себя, - Да хоть на край света с ней поеду»

У меня никогда не было подруги, и сейчас я чувствовала, что Селестина именно тот человек, который сможет меня поддержать и с которым я смогу поделиться самым сокровенным.

До этого момента, по сути, идти мне было некуда, а она предлагала свою компанию. Да с ней я пошла бы даже в эти непонятные хараи. В памяти снова всплыл образ змеелюда. И проснулось мое любопытство.

— Селестина, — я чуть сжала ее руку, — а Иные они какие?

Мой шелест был услышан.

— Иные, они разные. К нам приходили «снежные». Описать тебе их?

Я закивала головой. Селестина улыбнулась:

—Они не похожи на наших мужиков. Высокие, даже длинные, словно кто их вытянул немного. Кожа серая и гладкая, ни одной морщинки, возраст только по глазам и видно. Стройные, мускулистые. Вроде идет, а со стороны смотришь, так и вовсе над снегом плывет. Волосы у всех длинные пепельные, у кого темнее, у кого светлее. Был там один, так словно сажей голова измазана. Он в нашем доме два дня прожил. Глаза красные! Ох, как мы с сестренкой пугались его взгляда, а он только посмеивался над нами. Знаешь, сейчас вспоминаю его и понимаю, что красивым он был. Ну и пусть кожа серая, да глаза, словно кровь горят, но ведь красив. Стройный, гибкий, волосы до пояса почти и густые такие, а в ушах на чуть вытянутых к верху кончиках серьги колечки. Говорят у них, у кого магия сильная, у тех глаза огнем полыхают. У этого в темноте светились, словно не Иной лежит на лавке, а кот там притаился и одни глаза и сверкают.

Моя обретенная подруга снова замолчала, что-то обдумывая.

— А еще я слышала о Иных с хвостами как у змей, в тумане говорят их хараи. Но не видела я их. Хашшаси их у нас называют. Еще батька мой встречал как-то в лесах наших «туманников». Эти как призраки, но батька мой говаривал, что туманник ему жизнь спас, голыми руками медведя удушил, и беду от него отвел. Я вот думаю, что тот, кто из тумана соткан, наверное, кого-то удушить не может. Значит, они такие же, как мы. Магия, наверное, у них особенная. Вон «безликие», лица один к одному, а соседка моя говорила, что это маска их, а под ней все они разные. Она женщина серьезная, муж ее в молодости лесничим был, а те, кого только не видели. На самом севере еще остались «ледяные», но они всегда жили обособлено. Людское тепло их убивает, так что носа своего в наши варданы они не кажут. Им и там хорошо, сильные они, да и немало их. Но главное, что наши земли им ни к чему, тепло слишком у нас. Войны с ними мы бы не пережили. Больше ни о ком не слышала, может и еще какие расы существуют, кто ж его знает.

На улице что-то грохнуло, и послышалась отборная ругань. Мы же любопытно уставились в окно. Там бегали мужики, таскали какие-то коробки и что-то друг другу гневно выговаривали. По всей видимости, при разгрузке обоза что-то перевернули.

—Вот косорукие, — засмеялась Селестина. — Я и представить раньше не могла, какое это счастье, когда вот такая жизнь мирная кругом. Когда такой проблемой кажется упавший ящик или отвалившееся колесо. По первой думала, не переживу горя своего, а потом поняла, что жить надо во что бы то ни стало.

Она крепко сжимала мою руку, словно боялась, что я исчезну. Я пригладила ее непослушные курчавые волосы

— Мы переживем. Все переживем Селестина.

— Говори со мной хоть изредка, мне приятно слышать твой голос.

Я не знаю, сколько мы так с ней просидели, держась за руки и разговаривая. Конечно, рассказывала в основном она. И не спрашивала меня о лишнем. Изредка я отвечала. Нам было тепло друг с другом. Словно подруги.

Когда пришел целитель, на улице уже стемнело. В комнату наконец-то затащили еще одну кровать для меня, а то все на полу на одеялах ютилась. Застелив пастель свежими простынями, мы легли отдыхать. Селестина уснула сразу, в комнате слышалось ее легкое сопение. Я же лежала и смотрела в окно. За грязным в разводах стеклом ходили люди, эхом доносились разговоры, фыркали лошади. Там кипела жизнь.

Тут же в комнате было тепло и уютно.

Утро для нас с Селестиной началось с громкого стука в дверь. Спросонья создалось ощущение, что к нам не иначе как горный медведь ломится. Похоже, надеяться на то, что дверь оставят в покое, было высшей глупостью.

— Кого там с рассветом Тьма притащила, Стужа им в одно место, — Селестина со стоном села на кровати. — Ниори ты спишь? Открой, пока эту хибару подчистую не снесли.

Деваться было некуда, пришлось вставать и открывать. Осмотрев себя, убедилась, что мое ночное одеяние в виде длинной мужской рубашки скрывает достаточно ноги, я поплелась к двери. В нее так тарабанили, что она буквально ходила ходуном, даже страшно к ней приближаться.

— Да идем уже, хватит дверь выламывать! — Селестина ну явно была с раннего утра не в духе.

Пришлось открывать. На пороге стоял всего один мужчина, я даже за спину ему заглянула, чтобы проверить, что там не припрятался еще с десяток молодцов, выносивших дверь.

— Простите, вия, надеюсь, я вас не разбудил?

Вот не знаю, что за эмоции отразились у меня на лице, но великан смутился и виновато пошмыгал носом. А потом так и вовсе непроизвольно отступил на шаг. Я же выразительно так уставилась на небо, надеюсь, он заметит, что все еще на темное небо.