экологические группы, в том числе Greenpeace, выступали за политику, способствующую фрагментации тропических лесов и ненужному расширению поголовья скота и фермерских хозяйств. Экологическая политика должна была привести к "интенсификации" - выращиванию большего количества продуктов питания на меньших площадях. Вместо этого они привели к экстенсификации и политическому и массовому отпору со стороны фермеров, что привело к росту вырубки лесов.

"Организатором моратория на сою был Пауло Адарио из бразильского отделения Гринпис, - говорит Непстад. Адарио - это тот человек, который заставил Бюндхен плакать. "Все началось с кампании Гринпис. Люди нарядились цыплятами и прошли по нескольким ресторанам McDonald's в Европе. Это был большой международный медийный момент".

Гринпис потребовал принять гораздо более строгий Лесной кодекс, чем тот, который был введен бразильским правительством. Гринпис и другие экологические НПО настаивали на том, чтобы землевладельцы сохранили за собой значительную часть, от 50 до 80 процентов, своих владений в качестве лесов в соответствии с Лесным кодексом Бразилии.

По словам Непстада, ужесточение Лесного кодекса обошлось фермерам в 10 миллиардов долларов в виде упущенной выгоды и средств на восстановление лесов. "В 2010 году был создан Фонд Амазонии с 1 млрд долларов от правительств Норвегии и Германии, но ни одна из этих сумм так и не попала к крупным и средним фермерам", - говорит Непстад.

"Агробизнес составляет 25 процентов ВВП Бразилии, и именно благодаря ему страна пережила рецессию", - говорит Непстад. "Когда в ландшафте появляется соевое земледелие, количество пожаров уменьшается. Маленькие города получают деньги на школы, ВВП растет, а неравенство уменьшается. Это не та отрасль, которую нужно избивать, а та, с которой нужно находить общий язык".

Гринпис добивался ужесточения ограничений на ведение сельского хозяйства в саванновых лесах, известных как Серрадо, где выращивается большая часть сои в Бразилии. "Фермеры занервничали, опасаясь, что правительства введут очередной мораторий на импорт бразильской сои", - объясняет Непстад. "Серрадо - это 60 процентов урожая сои в стране. Амазония - 10 процентов. Так что это был гораздо более серьезный вопрос".

Кампания Гринпис заставила журналистов, политиков и общественность спутать саванну Серрадо с тропическим лесом Амазонки и, таким образом, поверить, что расширение соевого земледелия в Серрадо - это то же самое, что и вырубка тропического леса.

Однако экономических и экологических оснований для вырубки лесов в Серрадо, где меньше биологического разнообразия и больше почв, пригодных для выращивания сои, гораздо больше, чем в тропических лесах. Объединив эти два региона, Гринпис и журналисты преувеличили проблему и создали неверное впечатление, что оба места имеют одинаковую экологическую и экономическую ценность.

Гринпис был не первой организацией, которая пыталась помешать Бразилии модернизировать и интенсифицировать сельское хозяйство. В 2008 году Всемирный банк опубликовал доклад, в котором "в основном говорилось, что малые хозяйства прекрасны, что современное, технологически сложное сельское хозяйство (и особенно использование ГМО) - это плохо", - писал тогдашний представитель Всемирного банка в Бразилии. В докладе говорилось, что "путь, по которому следует идти, - это малое, органическое и местное сельское хозяйство".

Отчет Всемирного банка привел в ярость министра сельского хозяйства Бразилии, который позвонил представителю банка и спросил: "Как может Всемирный банк выпускать такой абсурдный отчет. Следуя по "неправильному пути", Бразилия стала сельскохозяйственной сверхдержавой, производя в три раза больше продукции, чем тридцать лет назад, причем 90 % этого объема приходится на рост производительности труда!"

Доклад стал еще одним оскорблением. Всемирный банк уже сократил 90 % помощи на развитие бразильских сельскохозяйственных исследований в наказание за то, что Бразилия стремится выращивать продовольствие так же, как это делают богатые страны.

Бразилия смогла компенсировать помощь, в которой ей отказал Всемирный банк, за счет собственных ресурсов. После того как она это сделала, Гринпис оказал давление на продовольственные компании в Европе, чтобы они перестали покупать сою из Бразилии. "Существует преувеличенная уверенность, высокомерие, - говорит Непстад, - регулирование за регулированием, не задумываясь о перспективах фермера".

По словам Непстада, мотивация отказа от фермерства и ранчо во многом идеологическая. "Это действительно антиразвитие, вы знаете, антикапитализм. Очень много ненависти к агробизнесу. Или, по крайней мере, ненависть к агробизнесу в Бразилии. Похоже, что во Франции и Германии к агробизнесу не применяются те же стандарты".

По словам Непстада, увеличение объемов вырубки лесов в 2019 году - это в какой-то степени выполнение Болсонаро предвыборного обещания, данного фермерам, которые "устали от насилия, рецессии и этой экологической программы". "Они все говорили: "Знаете, именно эта лесная повестка обеспечит избрание этого парня [Болсонаро]. Мы все будем голосовать за него". И фермеры голосовали за него толпами. Я рассматриваю то, что происходит сейчас, и избрание Болсонаро как отражение серьезных ошибок в стратегии [экологов]".

Я спросила Непстада, насколько сильно откат был связан с исполнением правительством законов об охране окружающей среды и насколько сильно - с неправительственными организациями вроде Greenpeace. "Я думаю, что в основном это был догматизм НПО", - сказал он. "В 2012, 13, 14 годах мы находились в очень интересном положении, потому что фермеры были довольны статьей Лесного кодекса, посвященной выплате компенсаций фермерам, но этого так и не произошло".

Бразильские фермеры, выращивающие сою, были готовы сотрудничать с разумными экологическими правилами до того, как Гринпис начал выдвигать более экстремальные требования. "Фермерам нужна была амнистия на все незаконные вырубки лесов до 2008 года", - говорит Непстад. И, выиграв это, они почувствовали: "Хорошо, мы можем соблюдать этот закон". В этом вопросе я на стороне фермеров".

То, что произошло в Амазонии, - напоминание о том, что концентрация фермерских хозяйств в некоторых районах позволяет правительствам защищать первичные лесные ареалы, чтобы они оставались относительно нетронутыми, дикими и биологически разнообразными. Стратегия Гринпис/НПО привела к тому, что землевладельцы вырубают леса в других местах, чтобы расширить свою территорию. "Я думаю, что Лесной кодекс способствовал фрагментации", - сказал мне Непстад.

Зеленые НПО оказали аналогичное влияние и в других частях света. После того как защитники окружающей среды стали поощрять фрагментацию плантаций пальмового масла в Юго-Восточной Азии в качестве меры, якобы благоприятной для дикой природы, ученые обнаружили 60-процентное сокращение численности важных видов птиц.

"Возьми свои деньги и восстанови лес в Германии".

Программа Гринпис четко вписывается в программу европейских фермеров по исключению дешевых бразильских продуктов питания из Европейского союза. Две европейские страны, которые больше всего критиковали вырубку лесов и пожары в Амазонии, также оказались двумя странами, чьи фермеры больше всего сопротивлялись соглашению о свободной торговле Mercosur с Бразилией: Франция и Ирландия.

"Бразильские фермеры хотят продлить соглашение о свободной торговле между ЕС