сжечь. Неарабы сказали, что среди идолов есть такие, что сжегший умрет. Кутейба сказал на это: «Я сожгу их своими руками»… произнес «Аллах велик!», затем поджег их, и люди тоже подожгли, и идолы загорелись. Среди того, что от них осталось, нашли золота и серебра на пятьдесят тысяч мискалей». Один мискаль в халифате равнялся четырем с половиной граммам, следовательно в одних только ритуальных предметах, не считая прочих богатств, содержалось двести двадцать пять килограмм драгоценных металлов!

Самарканд традиционно принято сравнивать с Бухарой. Можно вспомнить хотя бы известное выражение: «В Самарканде плов вкуснее, зато в Бухаре люди добрее» (на самом деле люди везде одинаковые, а сравнивать самаркандский плов с бухарским нельзя, поскольку это совершенно разные блюда – рис для бухарского оши-софи варится отдельно и встречается с мясом и прочими компонентами только на блюде, а самаркандский плов, хотя и готовится в одном котле, не принято перемешивать, и мясо для плова самаркандцы нарезают крупными кусками). В Самарканде же принято подшучивать над медлительностью бухарцев: «Когда в Самарканде с базара возвращаются, в Бухаре только начинают торговать». В этом есть доля правды – жизнь в Бухаре спокойная, размеренная, неторопливая.

Наршахи в своей обстоятельной «Истории Бухары» пишет: «Все место, простирающееся от западных ворот крепости до ворот Маабид [ «ворот Поклонения»] в Бухаре называется Регистаном. [57] Здесь с давних пор, со времен неведения [т. е. с доисламских времен] располагались дворцы правителей. В правление династии Саманидов амир Саид Наср… приказал построить дворец в Регистане, и был построен великолепный дворец, обошедшийся очень дорого. У ворот своего дворца амир приказал построить здания для должностных лиц, у каждого из которых был особый диван [канцелярия] в собственном здании, у ворот царского дворца – диван визиря, диван мустауфи [распорядителя финансов], диван оплота государства [начальника, осуществляющего внутреннее управление], диван военного начальника, диван начальника почты, диван мушрифов [хранителей дворцового порядка], диван управляющего государственным имуществом, диван мухтасиба, [58] диван вакуфов [59] и диван судей. В таком порядке амир приказал выстроить (здания) диванов, и это было исполнено… В царствование Абдул-Малика [954–961]… амир упал с лошади и скончался. В ночь его кончины рабы ворвались во дворец и стали его грабить… Дворец был подожжен и сгорел дотла… В 350 [961] году стал править амир Садид-Мансур… он приказал вновь выстроить эти здания. Все, что было уничтожено пожаром, было возобновлено еще лучше прежнего, и амир Садид поселился в этом дворце. Не прошло и года, как в одну праздничную ночь, согласно древнему обычаю, развели большой огонь, и искра огня попала на крышу дворца, который повторно сгорел дотла… После этого Регистан остался в развалинах.

Другой царский дворец был в Джуи-Муллиан. В Бухаре нет места и жилища лучше, чем прекрасное райское Джуи-Муллиан, потому что вся эта местность занята дворцами, парками, цветниками, фруктовыми садами и водами, постоянно протекающими по ее земле…

От ворот Регистана до Даштака [60] стояли правильно расставленные и богато украшенные, высокие каменные постройки… искусно разбитые парки, благоустроенные бассейны и около них деревья, кроны которых образовывали подобие шатров… Сады были полны прекрасных плодов: груш, миндаля, орехов, черешни, винограда; одним словом, все плоды, какие произрастают в благоухающем раю, были и здесь и украшали сады своим прекрасным видом…

У Нурских ворот есть местность, называемая Карак-и-Алавиан… амир Мансур… построил здесь великолепный дворец, красота которого вошла в поговорку. Это было в 356 [957] году. Это место Карак-и-Алавиан оставалось имением правителя до царствования Насыр-хана сына Тамгадж-хана, который отдал эту землю улемам, [61] потому что она находилась вблизи города и изучающим шариат здесь было удобнее заниматься земледелием. Себе Насыр-хан, взамен этой, взял землю подальше от города.

Джуи-Муллиан и Карак-и-Алавиан застраивались до конца правления династии Саманидов… С падением Саманидов разрушились и дворцы. В Бyxapе уже не было резиденций правителя, а была только крепость».

При Саманидах харадж, уплачиваемый бухарцами, составлял 1 168 566 дирхемов и пять с половиной дангов (данг был шестой частью дирхема). К тому времени дирхем изрядно полегчал (инфляция существовала всегда) и весил примерно три грамма. Следовательно, бухарский харадж составлял более трех с половиной тонн серебра – неплохо, не правда ли?

Наршахи приводит интересную легенду, касающуюся чеканки монет в Бyxapе. Начало этому было положено в первой половине VII века, но к концу следующего столетия бухарские серебряные монеты, содержавшие чистое серебро, вышли из обращения, потому что торговцы предпочитали оставлять их у себя, а расплачивались гораздо более худшими по составу хорезмийскими дирхемами или прибегали к натуральному обмену. То, что не оседало в кубышках бухарских торговцев, вывозилось за пределы Бухары. В Бухаре возник дефицит монеты, создававший многие неудобства. Именитые бухарцы обратились к наместнику Хорасана Гитрифу с просьбой разрешить им чеканить новую монету, такую, которую не было бы смысла вывозить из Бухары. Рассматривались шесть материалов: золото, серебро, олово, железо, медь и даже… кожа. Остановились на серебре с большим количеством примесей, из-за которых монета быстро чернела. На монете выбивалось имя Гитрифа, и потому новые дирхемы прозвали «гитрифами» или «гитрифийскими дирхемами». Установился курс шесть гитрифов за один дирхем из чистого серебра, и правительство стало взымать харадж гитрифами по прежнему курсу и отказывались принимать в уплату серебряные дирхемы. Иначе говоря, «тихой сапой» харадж увеличился в шесть раз, но при этом официально его не повышали. Недаром же в народе говорили, что «лучше встретить семерых разбойников, чем одного саркара». [62]

Кстати говоря, процветание торговли в Бухаре, Самарканде и других городах Средней Азии принято связывать с расположением на оживленных торговых путях с Востока на Запад и обратно, но у этого процветания была и еще одна составляющая – соседство оседлого населения с кочевым. Кочевники не знали ремесел и ничего не выращивали, но зато поставляли мясо, шкуры, шерсть. «Симбиоз» был крайне выгодным для обеих сторон, но при этом каждая из них относилась к другой снисходительно – оседлые считали кочевников невежественными дикарями, а те, в свою очередь, противопоставляли свою вольную жизнь «рабству» земледельцев.

Итоги арабского владычества

Первое – арабы принесли в Среднюю Азию ислам, который довольно быстро стал здесь доминирующей религией. Второе – арабское завоевание повлияло на течение этнических процессов. Исчезли бактрийский, согдийский и хорезмийский языки вместе со своей письменностью, а заодно вышла из употребления и древнетюркская руническая письменность. [63] Основными языками оседлого населения Средней Азии стали иранский, развившийся до современного фарси (а впоследствии – до таджикского) и тюркский. Арабский язык, в отличие от арабского письма, здесь не укоренился, поскольку он был официально-канцелярским языком, которым владели только знатные и образованные люди, а основная масса народа говорила на тюркских и иранских диалектах.

Третье – основанная в двадцатые годы IX века