Бесцельно слоняясь по улице, он учуял характерный запах течки и навострил уши. Самка обнаружилась рядом с конечной остановкой автобусов – бежевая сука с проплешинами на боках, возле которой крутились два лохматых кобеля. Макс сунулся было к ней, но получил жесткий отпор. В результате схватки из его плеча был вырван кусок мяса, который сильно кровоточил и болел.

Пошатываясь от слабости, Макс поплелся в парк. Он хотел проникнуть внутрь через главный ход, но этому помешал хмурый охранник, который ударил его ногой, обутой в армейский ботинок.

Макс горько усмехнулся про себя.

Когда-то у него были такие же ботинки, даже еще лучше… Теперь у него нет не то что ботинок, а даже трусов.

«Зачем собакам трусы, придурок?» – засмеялся внутренний голос, и Максу нечего было возразить на это. Действительно, зачем?

Он брел вдоль забора, пока не обнаружил, что в одном месте отсутствует пара балясин, и пролез сквозь отверстие.

У пруда Макс нашел заплесневелую горбушку хлеба и моментально проглотил ее. Пристроившись на траве, он задремал.

«Я проснусь и опять стану человеком», – сонно подумал он, вывалив наружу язык. Нестерпимо чесался бок, и он лязгнул зубами, надеясь, что с вырванным клочком шерсти захватит хоть парочку блох.

«Это не сон, – тихо произнес внутренний голос. – Неужели ты так ничего и не понял? Иди к маме… Может, она узнает тебя в твоем новом обличье».

Макс почувствовал, как его глаза намокают от слез.

«Да, собаки тоже плачут, – продолжил голос. – И не только когда они голодные… Они плачут, когда их режут на куски. Они плачут, когда их кормят мясом, нашпигованным стеклом или булавками. Они плачут, когда их поливают бензином, а затем поджигают… И все это ради потехи… Так смешно смотреть, когда собака катается по земле и воет от ужасной боли! Правда, Макс? Кстати, хорошая кличка для дворняги… Только тебе она не подходит. Макс – упитанный, здоровый сильный пес с горящими глазами. А ты – старая блохастая калоша, воняющая дерьмом…»

«Заткнись, – пролаял Макс. – Я… это все из-за проклятого скворечника!!! Я понял!»

Мимо прошла семейная пара с коляской, неодобрительно взглянув на лающую псину.

– Надо бы передать охране, что в парке бродячая собака, – с озабоченным видом сказала женщина, и мужчина кивнул.

– Вдруг она бешеная? – предположил он, и они пошли дальше.

Судя по всему, они так и сделали, потому что вскоре Макса прогнали, подгоняя его пинками и ударами дубинки. Жалобно подвывая, он заковылял прочь.

Сам того не осознавая, он приплелся на пустырь, где пару дней назад отравил беременную собаку. Ее смердящий труп так и лежал там, с разодранным брюхом. Без особого интереса Макс заглянул в зияющую дыру. Внутри копошились черви, невыносимо разило разлагающейся плотью. Щенят там не было.

«Их сожрали, – догадался он. – Сожрали ее же сородичи… И мои тоже».

Он задрал голову и обреченно завыл, глядя на облака, величаво парящие по лазурному небу.

«Почему внутри я все еще человек?!! Снаружи – помойная псина! А внутри Максим Назаров! Господи, если ты решил превратить меня в пса, то почему ты не стер мою память?! Почему я не мыслю как пес?!»

«Потому что так было бы очень легко, – отозвался внутренний голос. – Теперь ты понимаешь, что такое быть бездомной дворнягой. И не называй себя человеком. Ты даже не собака. Ты нелюдь».

Макс посмотрел на труп беременной дворняги.

«Прости меня. Если бы можно было отмотать время назад, я бы никогда так не поступил».

Ощущение безграничного отчаяния накрыло его тяжелой волной.

«Что мне делать?!»

«Мама», – шепотом напомнил внутренний голос. Поскуливая, Макс засеменил в сторону трассы.

* * *

Пока он плелся к дому родителей, начался дождь, и Макс вымок до нитки. Дрожа от промозглого холода, он забрался на территорию детского сада, укрывшись от дождя в беседке. На его счастье, сторож смотрел телевизор и он смог переждать непогоду под крышей.

Однако впереди Макса ждал еще один неприятный сюрприз. Ковыляя мимо очередного дома, он услышал два хлопка, после чего почувствовал резкую боль в правом глазу и шее. Подняв голову, Макс с трудом разглядел мальчишек, сидящих на подоконнике лоджии. Кажется, в их руках были пневматические винтовки, и они ухмылялись, тыча в него пальцами.

Макс опустил голову, со страхом увидев кровь, капающую на асфальт.

«Мне что, вышибли глаз? – подумал он, ошеломленно тряся головой. – Они…»

«Конечно. Меткие ребята, – хладнокровно заметил внутренний голос. – Ты тоже это делал. Штопором, скальпелем, куском арматуры… Пулька из пневматики еще не так больно, Макс. Вспомни утенка на пруду, которому ты выбил глаз. Ему было очень больно, и он не понимал, что с ним случилось. Он умер на следующий день».

«Замолчи!» – взмолился Макс. Он брел на заплетающихся ногах, оставляя за собой цепочку ярко-алых капель. Поле обзора значительно уменьшилось, и теперь ему приходилось вертеть головой, чтобы видеть окружающее пространство.

Шея онемела от боли, и он скрипел зубами, пытаясь думать о чем-то хорошем. Только что хорошее его ждало в нынешней жизни? Ежедневная борьба за выживание? Точнее, за существование?! Полудохлые крысы вместо нормальной еды? Бесконечные пинки и ночевки под лавкой?

Через час он был у дома родителей. Уже смеркалось, но окна их квартиры были темными.

«Почему их нет дома? – с тревогой подумал Макс. – Ведь выходные уже закончились?»

На какое-то мгновенье ему пришла в голову совершенно дикая и пугающая своей реальностью мысль, что с его родителями произошло то же самое… Да, они превратились в тощих дворняг, рыщущих по свалкам в поисках хлебной корки.

«Нет, Макс. С твоими родителями все в порядке. По крайней мере, они не издевались над беспомощными животными», – возразил внутренний голос.

Он прождал еще час, пока наконец во двор не въехал знакомый «Инфинити».

Макс приподнялся, неотрывно глядя, как из кроссовера выходят отец с матерью. В глотке моментально застрял густой ком, уцелевший глаз повлажнел.

«Папа… мама… простите меня… как же я вас люблю».

– …Почти сутки, а его все нет, – дрожащим голосом произнесла мать. Даже в сумерках Макс видел, что у нее заплаканное лицо.

– Ты все равно ничего не сделаешь, – угрюмо отозвался отец. Под его глазами набрякли темные мешки. – Заявление о пропаже у нас приняли, в соцсетях я уже сообщил… Хочешь, езжай к нему в квартиру, жди там.

– Боже мой, – вздохнула мать. – Хоть бы с ним ничего не случилось…

Макс понял, что речь идет о нем, и выступил из темноты, неуверенно тявкнув.

– Это еще что за чучело? – поморщился отец. – Фу… уйди прочь.