— Ш-шш, — сказал он, закрывая за собой дверь. Девочка, явно знакомая с правилами конспирации, быстро разделалась с пирогом, и Квентин унес на кухню улики — тарелку с вилкой.

Илейн он нашел на веранде одну: Джулия ушла спать. Если она и питала к Квентину какие-то чувства, то бороться за него не намеревалась. Их совместная поездка пока не дала никаких результатов. Черт с ним, с романом, поговорить бы с ней просто. Квентин беспокоился за нее.

— Извините, что так непочтительно говорила вначале с вашим высочеством, — сказала Илейн.

— Пустяки. — Квентин с некоторым усилием вернулся мыслями к ней. — Я и сам все еще привыкаю.

— Было бы легче, если бы вы носили корону.

— Одно время носил, но очень уж она неудобная. И вечно падает в самый неподходящий момент.

— Могу себе представить.

— На крещении, скажем. При кавалерийской атаке.

Лунный свет вселял в него ощущение собственной неотразимости. Le roi s’amuse.[8]

— Просто террористка какая-то.

— И не говорите. Теперь я ограничиваюсь королевской осанкой — уж ее вы не могли не заметить.

Ее лицо в темноте не поддавалось прочтению. На небе кишели экзотические восточные звезды.

— Я сразу же обратила внимание. — Илейн начала скручивать сигарету. Прикажете считать это флиртом? Она лет на пятнадцать старше его. Стоило проплыть 477 морских миль, чтобы встретить единственную в джунглях пантеру. Интересно, кто отец Элинор?

— Вы родились здесь, на острове? — спросил Квентин.

— О нет. Родители жили на материке, близ Южного Сада. Отца своего я не знаю. Это всего лишь очередное назначение; я посвятила дипломатической службе всю свою жизнь и побывала уже во всех уголках империи.

Квентин важно кивнул. Он и не знал, что в Филлори есть дипломатический корпус — надо будет заняться этим вопросом, вернувшись в столицу.

— К вам заходит много судов? Я имею в виду иностранные, из-за моря.

— Нет, к сожалению. Открою вам страшную тайну: ни одного за весь срок моей службы. За все триста лет через эту таможню не проходил ни единый корабль из-за Восточного океана. Думаю, мой пост можно смело назвать синекурой.

— Ну да, если вам нечего делать…

— Жаль, конечно. Видели бы вы наши таможенные сертификаты, одна шапка чего стоит. Я вам завтра оттисну штамп, это настоящее произведение искусства.

Огонек ее сигареты светился во мраке. После недолгого гедонистического периода в Нью-Йорке Квентин уже три года как не курил, но аромат табака соблазнил его. Илейн снова взялась за изготовление самокрутки — сам он разучился, вернее, никогда не умел: у Элиота для этого была хитрая серебряная машинка.

— Не хотелось бы говорить, но мы пришли к вам с определенной целью.

— Догадываюсь с какой. За волшебным ключом?

— Нет-нет, не за ним.

Она положила ноги на сундучок, которым пользовалась вместо стола.

— Зачем же тогда?

— Вы, то есть остров, не заплатили налоги за прошлый год.

Илейн залилась смехом и даже в ладоши хлопнула от восторга.

— И за ними послали вас? Короля?

— Королей не посылают. Сам вызвался.

— Понятно. — Она вытерла ладонью глаза. — Такой микроменеджер, да? Надо было, конечно, давно отправить вам эти деньги, мы ведь не голодаем. Завтра свожу вас посмотреть золотых жуков. Удивительные создания: едят землю, а какают золотоносной рудой, и гнезда у них золотые. Да вот, возьмите. — Она ногой подвинула к нему сундучок. — Золота здесь полно, сундук прилагается даром.

— Отлично. Благодарю вас.

Итак, его миссия выполнена. Квентин затянулся и подавил кашель — курильщиком он пробыл совсем недолго. Да и перебрал он, пожалуй, этого… рому, что ли. Сладкое, крепкое, делается на тропическом острове; пусть будет ром.

— Мы годами от вас ничего не слышали, немудрено и забыть о налогах. Зачем вам, собственно, это золото?

Ответы Квентину подворачивались самые несолидные — например, чтобы позолотить заново скипетр Элиота. Налоги без представительства! Впору революцию поднимать.[9]Илейн права, это попросту нереально.

— Подумайте сами: к нам посылают короля — есть, казалось бы, чем гордиться. Но какова истинная причина вашего путешествия? Не говорите, что дело в одних налогах, это так скучно.

— Вынужден разочаровать вас.

— Я была уверена, что вы ищете ключ, заводящий мир.

Трудно было понять, шутит она или нет.

— Если честно, Илейн, я практически ничего не знаю о нем. Это ведь просто сказка? Много у вас бывает таких искателей?

— Нет, но это единственное, чем мы знамениты — если не считать золотых жуков.

На небо взбирался месяц, оранжевый, как сигаретные огоньки — казалось, его рог вот-вот зацепит снасти «Мунтжака». Луна в Филлори никогда не бывает полной и каждые сутки, ровно в полдень, проходит между планетой и солнцем, вызывая затмение. Птицы до сих пор не привыкли к этому и каждый раз замолкают, а вот Квентин уже и замечать перестал.

— На самом деле ключа здесь нет, — сказала Илейн.

— Я так и думал. — Квентин подлил себе рому из графина — просто так, спиртного ему больше не хотелось. Интересно, раскрыли ли уже дело Джоллиби.

— Искать его нужно на Крайнем. Следующем за нами острове.

— Простите, не уловил. Где-где?

— За нами есть еще один остров под названием Крайний. Плыть до него дня два или три. Мне самой не доводилось, но ключ находится там.

— Вы, полагаю, шутите?

— А разве похоже?

Кто ее разберет. Улыбка, во всяком разе, имела место.

— По-моему, этот ключ чисто метафорический. Клочок бумаги, на котором написано что-то вроде «поспешишь — людей насмешишь». Или там «рано в кровать, рано вставать».

— Нет, Квентин. Самый настоящий золотой ключик, с бородкой, как полагается. Если верить молве — волшебный.

Квентин уставился на дно своего бокала. Мыслительный аппарат отказывался работать, и винить за это было некого, кроме себя самого. Поспешишь — людей насмешишь.

— Кому нужен золотой ключ? Слишком мягкий материал, гнуться будет.

— Смотря куда его вставить.

Квентину стало жарко, кровь прилила к щекам. Хорошо еще, что ночь прохладная и бриз поднимается.

— Волшебный золотой ключ в двух днях пути от вашего острова. Почему вы сами до сих пор за ним не отправились?