– Пап, позвони мне.

– Это снова Кэт. Позвони мне.

– Пап, прекрати игнорировать мои сообщения. Ты слушаешь автоответчик? Ты хоть знаешь, как это делается? Даже если нет, ты видишь мой номер в пропущенных звонках. Перезвони мне, хорошо?

– Папа. Позвони мне. Или позвони Рен. Нет, позвони мне! Я беспокоюсь о тебе. Мне очень не нравится беспокоиться о тебе.

– Не заставляй меня звонить соседям. Они ведь придут проверить тебя, а ты не говоришь по-испански. Будет очень неловко.

– Пап?

– Привет, Кэт.

– Папа! Почему ты мне не звонил? Я оставила миллион сообщений.

– Ты оставила слишком много сообщений. Сейчас ты не должна мне названивать или вообще думать обо мне. Ты теперь в колледже, так что двигайся вперед.

– Пап, это просто колледж. Ты говоришь так, будто у нас неразрешимые противоречия.

– Милая, я часто смотрел с вами «Беверли-Хиллз 90210». Как только Брендон и Бренда пошли в колледж, родителей и след простыл. Настало твое время. Ты вроде должна ходить на вечеринки братств и возвращаться оттуда с Диланом.

– Почему все кругом зазывают меня на вечеринки братств?

– Кто зазывает? Я просто пошутил. Лучше не води дружбу с парнями из братств, Кэт, они просто ужасные типы. Только и делают, что напиваются и смотрят «Беверли-Хиллз».

– Пап, как ты?

– В порядке, милая.

– Тебе одиноко?

– Да.

– Ты хотя бы ешь?

– Да.

– Что именно?

– Питательную еду.

– Что ты ел сегодня? И не надо врать.

– Нечто замысловатое из закусочной «Быстрый путь»: сосиска, завернутая в блинчик и идеально поджаренная на аппарате для хот-догов.

– Папа!

– Кэт, ты же сама просила меня не врать.

– Почему бы тебе не сходить в продуктовый магазин?

– Ты же знаешь, я ненавижу продуктовые магазины.

– В «Быстром пути» продают фрукты.

– Правда?

– Да. Спроси в следующий раз.

– Ты же знаешь, я ненавижу спрашивать.

– Не вынуждай меня беспокоиться за тебя.

– Кэт, не беспокойся за меня. Я поищу там фрукты.

– Очень неубедительно.

– Хорошо. Я схожу в продуктовый магазин.

– И не будешь врать, обещаешь?

– Обещаю.

– Я тебя люблю.

– Я тоже тебя люблю. Передавай сестре, что я люблю ее.

* * *

– Кэт, это твой папа. Знаю, что сейчас поздно и ты, наверное, уже спишь. Надеюсь, что ты спишь! Но мне пришла в голову одна мысль. Отличная мысль. Позвони мне.

* * *

– Кэт? Это снова папа. По-прежнему поздно, но я не мог дождаться, чтобы рассказать тебе. Ты ведь знаешь, как вы обе хотели собственную ванную наверху? Ваша комната прямо над ванной. Мы можем сделать там люк. И лестницу. Получится чуть ли не тайный ход в ванную. Разве не отличная идея? Позвони мне. Это папа.

* * *

– Кэт! Не лестница, а пожарный шест! Подниматься в спальню по-прежнему придется по лестнице, но, Кэт, пожарный шест! Думаю, я сделаю все сам. Конечно, нужно еще найти шест…

* * *

– Пап? Позвони мне.

– Позвони мне, хорошо?

* * *

– Пап, это Кэт. Позвони мне.

* * *

В пятницу вечером комната полностью была предоставлена в распоряжение Кэт.

Кэт пыталась работать над «Так держать, Саймон!», но мысли витали далеко… Сегодня на литературном мастерстве им вернули историю, которую они сочинили вместе с Ником. Профессор Пайпер исписала все поля оценкой «А», а в углу нарисовала маленькую карикатуру на себя, кричащую: «А-А-А-А-А-А!»

Еще она попросила несколько команд, преуспевших в совместной работе, зачитать вслух свои творения. Кэт и Ник были последними. Они по очереди читали, что написал другой, а все вокруг падали со смеху. Возможно, потому, что Ник изображал Шекспира, декламирующего свое произведение в парке. Когда они закончили, щеки и шея Кэт полыхали румянцем.

После пары Ник протянул ей мизинец. Кэт недоуменно уставилась на него, и парень пояснил:

– Давай произнесем клятву.

Она поднесла свой мизинец, и Ник сжал его.

– Мы автоматически становимся соавторами в любое время, когда это понадобится. Идет?

Глаза Ника были посажены так глубоко, что это придавало его словам особую серьезность.

– Идет, – сказала Кэт, отводя взгляд.

– Черт побери! – воскликнул Ник, убирая руку. – Мы офигенная команда.

– Наверное, на нашем рассказе у нее закончились оценки «А», – пошутила Кэт, выходя следом за ним из аудитории. – Следующие восемь лет все будут получать лишь «В» с плюсом, и все из-за нас.

– Давай как-нибудь повторим, – предложил Ник.

В дверном проеме он резко обернулся. Не сумев вовремя остановиться, Кэт толкнула его бедром.

– Мы и так дали клятву, – сказала она, отступая на шаг.

– Я не об этом. Не по учебе. Давай повторим, ведь получилось здорово. Понимаешь?

И правда здорово. Кэт не веселилась так, с тех пор как… что ж, как приехала сюда.

– Ага, – согласилась она, – хорошо.

– Я работаю вечером по вторникам и четвергам, – сказал Ник. – Хочешь, встретимся во вторник? В то же время?

– Конечно, – ответила Кэт.

Теперь лишь это занимало ее мысли. Она раздумывала, что они будут писать. Ей хотелось поговорить обо всем с сестрой. Кэт уже пыталась позвонить Рен, но та не брала трубку. Сейчас было почти одиннадцать часов.

Кэт взяла мобильник и набрала номер Рен.

– Да, сестренка? – наконец ответила та.

– Привет, можешь говорить?

– Да, сестренка, – хихикнула Рен.

– Ты на улице?

– Я на десятом этаже Шрэм-Холла. Сюда… приходят все туристы, когда впервые оказываются в Шрэм-Холле. Смотровая площадка и все такое. «Увидеть мир из комнаты Тайлера» – вот что сказано в буклете.

Голос Рен был приятным и текучим. Папа всегда говорил, что у них с сестрой одинаковые голоса, но речь Рен совершала тридцать три оборота в минуту, а Кэт – сорок пять… Существенная разница.

– Ты пьяна?

– Я была пьяна, – ответила Рен. – Сейчас я, пожалуй, в ином состоянии.

– Ты одна? Где Кортни?