Мне нравится вставать в 6 утра, собирать огромные баулы реквизита, вызывать такси и ехать на спектакль, нравится приходить заранее в театр, подняться на сцену и в полноги прогнать свой номер, встретить своих друзей дружелюбным «Доброе утро!» и пойти готовиться к выступлению. Нравится надевать свой костюм, так бережно и ласково, ведь я с ним становлюсь одним целым, надеть парик, прикрепить его шпильками, посмотреть на себя в зеркало и улыбнуться, уже не себе, а созданному образу. Нравится наносить грим, что-то придумать самой, что-то вспомнить из увиденного, посыпать всю эту палитру блестками, накрасить губы, наклеить ресницы. Нравится вновь выйти на сцену, еще такую пустую и тусклую, наполнить ее собой, размять дыхание и голос, громко сказать скороговорку и вспомнить еще. Особенно нравится громко говорить: «По-о-о-о-ездом пое-е-еду в Полта-а-а-аву!» – эту фишку посыла голоса в зал я подсмотрела у своих друзей (часто их вспоминаю, Артисты с большой буквы). Нравится положить весь инвентарь на исходную позицию, проверить еще раз себя и всех проконтролировать! Сесть в гримерке и ждать начала спектакля, параллельно слушая, как работают аниматоры с детьми в холле! Нравится за минуту до начала собраться со всеми артистами в круг, взяться за руки и сказать: «Ну, с Богом!», выдохнуть, сесть за кулисами и смотреть начало представления, с замиранием ждать своего выхода, что-то придумывая или меняя в голове. Нравится смеяться над товарищами, если они что-нибудь «ляпнут», нравится переглядываться и ловить понимающий взгляд, когда ты уже на сцене, нравится импровизировать и смотреть в зал на реакцию зрителя. Нравится, когда ты стоишь перед своим выходом и у тебя колотится сердце, а когда выходишь, видишь зал – понимаешь, что он тебя успокаивает. Нравится, когда все на тебя смотрят, понимают твои шутки, смеются, переживают и даже плачут вместе с тобой! Нравится, что ты понимаешь, что говоришь громко и тебя слышно в последнем ряду, нравится, когда аплодируют, а ты совсем об этом не просишь! Когда напарник забывает слова или ты сам забываешь какую-то деталь, так забавно выходить из ситуации, чтобы зритель ничего не заметил, внутри себя ты хохочешь, а внешне спокоен, будто так и должно быть! А еще забавно услышать выкрики детей из зала, когда они переживают, или смеются, или старательно повторяют «волшебные» слова, кто-то может даже выбежать и начать бить злого героя или ходить за ручку с хорошим персонажем, выбежать и срывая горло кричать: «Не ходи туда!» – ребята, это незабываемые ощущения! Нравится после окончания фотографироваться с желающими, слышать благодарность от родителей и от детей, видеть их радостные лица и улыбаться с ними! Нравится, когда закрываются кулисы, ты всех поздравляешь либо с дебютом, либо с хорошим спектаклем, хвалишь или хвалят тебя. Нравится смывать с себя все эти блестки и, так и не смыв, ехать домой. Нравится, что дома, когда ты переодеваешься, чувствуешь запах ткани от костюма и сразу вспоминаешь этот день. Нравится, что ты такой не один, что есть люди, которые тебя понимают, ценят и любят, есть люди, которые написали бы то же самое, есть люди, ради которых мы живем, и люди, которые, прочитав эту заметку, вспомнят себя в прошлом! И это не просто слова и мысли, это как раз о том, почему я так сильно ЛЮБЛЮ свою работу и почему люди занимаются подобным чуть ли не задаром! Деньги не главное, главное, чтобы себе было комфортно и все нравилось, а деньги придут, и это уже о другом заметка.

3 января 2012 г.

А если заглянуть за эту статью, опубликованную тогда в интернете, слишком много было «не нравится» и слишком много раз можно было взять и опустить руки, уйти работать совсем на другую работу, в офис (продержалась в таких условиях три месяца), уйти, например, в хостес или еще какой персонал. Уйти со сцены в другую сферу так же больно, как потерять частичку себя. Так и вам: если работа нравится, терпите все ее «не нравится». Нет, там не лучше, нет, там платят не больше, нет, там коллектив такой же… Не слушайте «змей-искусителей», если вам на вашей работе хотя бы один день было так же хорошо, как и мне в тот день, что я расписала выше, не ищите ничего лучше – вы на своем месте. Другой вопрос, в моей профессии до старости не попляшешь, но сферу около сцены нужно присматривать на будущее. Вы, может, сможете себе представить, как сложно творческому человеку остановиться на чем-нибудь одном, как сложно определиться, когда реально нравится очень много, но если творческий человек найдет себя и свое призвание в чем-либо определенном – его уже никто никогда не сможет скинуть с места, остановить или переубедить. Наша сила – в нашем «нравится».

Я работала в офисе три месяца, и за это время, как мне кажется, совершила «переворот». Я человек нестандартный, и так же нестандартно работала, каждый день писала на рабочей доске вдохновляющие фразы, строчки, рисунки. Не могла сидеть без дела и постоянно совала нос не в свои дела, так как моих дел было так мало, что большая часть дня была мучительно свободной и скучной, я занималась «ничем». Скажем, приходила пообщаться, посмотреть на людей, работающих в офисе, разбавить обстановку ничегонеделания с видом, что работы очень много. Как человек, работающий какое-то время в театре и почти полжизни на сцене, я сразу видела, что хмурые начальники и злые тети надели на свои лица маски и пытались всех запугать своим видом, манерами общаться и подходом к работе. Меня все это очень забавляло, иногда я сама погружалась в их атмосферу, как планктон, сидела на стуле, смотрела в компьютер с лицом бульдога, но, быстро опомнившись, возвращалась в свое комфортное состояние и шла опять веселить народ по кабинетам. Люди такие одинаковые в офисе и такие разные в жизни, такие строгие на работе и совсем добрые за обедом, такие смешные, неподходящие, нелепые маски у них надеты на лица; с этой точки зрения, я очень полюбила офисы в роли наблюдателя.

Конечно, у меня там была поддержка – знакомые, которые мне объясняли все моменты жизни в офисе, правила, сформированные там, нелепые, конечно, для меня, но я их соблюдала. Иногда творила таких дел, что начальник мой был от меня в шоке, и уволить не увольнял, и искал другой ко мне подход – некоего родителя, следившего за каждым шагом, чтобы мое творческое начало не нарушило стабильность и не вывело «рабов-роботов» из системы, которую я категорически отказывалась понимать и принимать с внутренним возгласом «Да как так вообще?». Иногда радовали и вдохновляли выезды, корпоративы, работа за пределами офиса. Если у молодежи глаза хоть как-то горели, коренные «офисяне» были далеки от жизни, их потухшие глаза, поглощенные работой, мысли, злость на себя и на всех заглатывали новичков: кто-то поддавался сразу, кто-то боролся, не выдерживал и уходил, кто-то все же старался сохранить свое «я», сражался – их были единицы, они боялись вообще кому-либо доверять, и на это тоже было больно смотреть.

Я перегорала с каждым днем, мне так хотелось окружить себя чем-то хорошим, окружить себя приятной атмосферой и работать в ней, но это было невозможно, жизнь в офисе убивает личность, убивает душу, закрывает твою ясность, и нечем продохнуть. И только «знатные короли» офиса, которые смогли там выжить, только они у себя наверху открывали свои окна, сидели и наслаждались своим личным пространством, которого они добивались лет 10, а кто-то еще дольше: ради какой-то форточки со свежим воздухом – 10 лет тюрьмы.