Желаемое и действительное о сортах

— А это какой вы сорт продаете?

— А это смотря какой вы покупаете!

Ну давайте же, наконец, отделим несоединимое!

В каталогах институтов, в прессе, на этикетках и в речах продавцов — желаемое. На наших дачах — действительное. Неужели не знаете разницы?.. Ну, вообразите: только что вынутый из духовки осётр в винно–манговом соусе… или рецепт этого осетра в журнале. Разница такая же! За истекший век созданы сотни сортов каждой культуры, сотни же районированы[24], наши науки о сортах — селекция и помология — достигли невиданных высот. Но на дачах — тот же сортовой хаос, ожидаемого изобилия прекрасных плодов нет, как не было, и едим мы в основном старые сорта, коих совсем немного. Почему всё так?

Ответы находятся в прошлом веке. Их давно нашли мастера. Я буду часто ссылаться на двоих, чьё мастерство так и осталось непревзойденным. Обязательно подготовлю к изданию выжимки из их трудов. Один из них — Николай Гоше, плодовод–практик, гений формового плодоводства, умевший придавать деревьям любые формы и получать великолепные плоды. Он жил в Германии во второй половине позапрошлого века. Другой — Иван Владимирович Мичурин. О нём давно упоминают как о практике, неверно толковавшем свои наблюдения. Я не поленился изучить Мичурина по его собственным работам и испытал шок: ни одной ошибки я у него не нашел! Это был непревзойденный биолог–практик и селекционер, нашедший способы во многом предсказуемо изменять свойства растений. Достаточно осознать, что вся наша уникальная система государственной селекции и плодоводства, свершившая невиданную в мире работу по продвижению южных культур на север, вся система науки и образования в области садоводства — всё это началось с Мичурина и продолжается до сих пор только благодаря его работам! И именно Мичурин описал правильный способ сохранения сортов путём их постоянного отбора. Этого никто из производственников не делал, а сейчас и подавно не делают: продать бы хоть что–то.

Фактически, мы до сих пор далеки от понимания того, что же такое сорт.

Вот в природе есть виды. Их генотип[25] сохраняется благодаря неизменной среде. В потомстве постоянно появляются «неправильные», отличающиеся то тем, то этим, но они оказываются неприспособленными к среде, потомства не дают или просто гибнут. И гены остаются постоянными — для этого места. Но вот условия изменились, и вымирать начинают уже бывшие «правильные»: теперь не годится старый генотип. А у некоторых «отщепенцев» как раз подходит! Через несколько поколений они тут обживутся. Но это уже не прежний вид, а новый подвид.

Чем мельче тварь, тем быстрее возникают подвиды. Бабочке достаточно трёх десятков лет, а тлям и клещикам и трёх лет хватает. Многие виды- космополиты не имеют четкого генотипа: в каждом месте разновидность чуть своя, и они постоянно меняются, перетекают друг в дружку без четких границ. Вообще, проводить границы — это человек выдумал. Даже «устойчивые» виды на деле не устойчивы, а постоянно плывут, мерцают, меняются.

Теперь представьте: берем и скрещиваем два совершенно разных растения. Скрестили — собрали плоды — высеваем смена. Отобрали из сеянцев ценный гибрид[26]. Понравился! Несколько лет опыляем своей же пыльцой: добиваемся генетической однородности. Наконец в потомстве — почти одно и то же. Вот вам и сорт. Но это далеко не вид! Это генотип, которому всего несколько лет от роду. Его еще не обтесала среда. Не было отбора на месте. А его развозят по областям: сортоиспытание.

У деревьев ещё проще, хотя и намного дольше. Скрестили, получили гибридные сеянцы, вырастили, дождались плодоношения. Из сотен отобрали один, с ценными качествами. Сеянцы начинают цвести года с шестого, а то и позже. Это сколько ж надо лет, чтобы несколько поколений вырастить и с самими собой скрестить?! Поэтому ценные гибриды просто размножают ВЕГЕТАТИВНО[27] — прививкой. Ни о какой генетической однородности тут речь не идёт, и сеянцы не повторяют материнских качеств. Привили опытную делянку гибрида, несколько лет отнаблюдали — и в сортоиспытание.

И всё замечательно — если бы он не попал в нашу производственную реальность. А тут всё не учтёшь! Подвой не совсем однородный, и влияет по–разному; климат и почвы — тоже; вдруг бац! — перестройка, или тракторист запил, или агроном заболел… А генотип неустойчивый — новорожденный. И признаки сорта постепенно «плывут» в неизвестных направлениях. Под влиянием естественно–суровых условий как климата, так и производства они постепенно теряют свои качества — выжить бы! Вот и остаются старые, гвардейские сорта: они долгий отбор пережили.

Изменчивость сортов просто фантастична. Часто дерево меняет качества плодов просто оттого, что в его крону привиты черенки другого сорта. Это подтверждали опыты Мичурина, это же я регулярно встречал в журнальных заметках послевоенных опытников; то же констатируют и современные садоводы. Подвой меняет качества привитого сорта ещё сильнее. Часто в юном возрасте дерево выглядит полудиким, но со временем начинает давать сортовые плоды. Или наоборот: прививаешь на дички — со временем плоды дичают.

Если укоренять черенки с укорененных ранее черенков, способность к укоренению за три–четыре года может дойти до 100%. Так же и способность прививаться на другой вид: перепрививай снова то, что прижилось; несколько лет такого отбора, и несовместимость исчезает. Значит, даже при вегетативном размножении нет гарантии полной устойчивости! И чем моложе дерево, тем неустойчивее его наследственность. Взрослое дерево может подавлять «юнца» своими признаками и при скрещивании, и в прививке. Древняя, устойчивая форма подавляет более молодую, недавно выведенную. Особенно сильно могут влиять на культуру дикие видовые подвои.

Ещё: сорт будет тем «разболтаннее», чем больше разнятся по свойствам и отдалены по географии его родители, чем в более непривычной среде они находятся, и чем большему стрессу подверглись… А навезут фуры саженцев из разных мест, и чаще всего северянам — с юга! Прибавьте постоянно возникающие новые расы болезней, изменения климата… Да ещё то, что районирование порой жестоко ошибается!.. В общем, сохранить ценные качества сортов, а значит и успешность садоводства, кажется нереальным делом. Но Мичурин, полвека наблюдавший за судьбой своих гибридов, докопался до сути.

Сохранить сортовое садоводство можно, только выполняя роль среды — постоянно возрождая, точнее — создавая сорта в изменившихся условиях. Это и предложил Мичурин: регулярно скрещивать сорта с местными формами, сеять семена и отбирать гибриды, лучшие по качествам. И разводить их строго на определённых подвоях. Этим и занимается население сотни лет.