Сегодня во время обеда Кристен с Тристаном сели за наш столик, и я рассказала им о приглашении Эвана.

– Мистер Популярность стопроцентно хочет залезть тебе в трусы! – воскликнула Ханна.

– Ну уж в свои-то он точно лазит, – ответила я.

Все расхохотались, потому что раньше я никогда подобного не говорила. Ханна даже чуть не обрызгала на нас соком изо рта.

– Ты пойдешь с ним? – спросила Натали.

– Не знаю. А вы идете на встречу выпускников? – спросила я Тристана и Кристен.

– Мы уже выросли из школьных танцев, да, детка? – спросил Тристан у Кристен, и она кивнула.

– Думаете, Скай тоже из них вырос?

– К сожалению, ответ утвердительный, – вздохнул Тристан.

– Судя по тому, что он не ходит на обед, – подхватила Ханна, – он предпочитает как можно меньше времени проводить в школе. И хотя его готовы принять в свой круг самые крутые ребята, он держится особняком, продолжая гордо носить титул «Мистер Таинственность». Поэтому девчонки и липнут к нему. Но конечно же, Лорел, я ставлю на тебя.

– Я тоже, – кивнула Кристен. – Но я знаю таких, как он. Он непостоянен. Такие, как он, заводят себе подружек только на время.

– А Тристан тоже из таких? – спросила я, желая правильно ее понять.

Кристен рассмеялась.

– До встречи со мной – да, – призналась она.

– Но она меня изменила! – воскликнул Тристан. – Я – живое доказательство того, что это возможно.

– Может, ты изменишь Ская, – предположила Кристен.

– Мы с прошлой недели даже не говорили с ним. Не знаю, нравлюсь ли я ему.

– Мне кажется, нравишься, – сказал Тристан. – Все-таки он позвал тебя прокатиться на своем секс-мобиле. А не говорит он с тобой с тех пор потому, что нервничает в твоем присутствии. Парни, знаешь ли, тоже могут стесняться.

Мне сложно поверить, что я заставляю Ская нервничать, но, надеюсь, Тристан прав.

Обед закончился, а я все еще не знала, как быть с Эваном. На алгебре я села подальше от него и пыталась не смотреть в его сторону. После урока я долго возилась с папкой, убирая в нее тетрадь и несколько раз открывая и закрывая зажим, рассчитывая, что Эван уйдет. Однако, подняв взгляд, обнаружила, что он стоит рядом.

– Ты получила мою записку?

Я несколько секунд тупо смотрела на него.

– Да.

– Это «да» означает, что ты получила ее или что ты пойдешь со мной на танцы?

После слов Ханны и Кристен я поняла, что мои шансы получить приглашение от Ская почти равны нулю, тем более что осталась всего неделя. Да и трудновато было сказать «нет» Эвану и его вырезанному из картона сердцу.

– О. М-м. Да, пойду, – ответила я и добавила: – Но не могли бы мы встретиться в школе? Я буду занята перед самыми танцами.

Я видела по телевизору разные версии свиданий, проходящих перед танцами – как девушки в атласных платьях сидят в каком-нибудь «Стейк-хаусе», нарезают на крошечные кусочки антрекот, который все равно не доедят, и попивают коктейль «Ширли Темпл» или «Девственная пинаколада»[32], а парни торопятся доесть, чтобы побыстрее перейти к делу. Друзья Эвана, наверняка, себя так и ведут. О чем мне с ними говорить?

Мне, если честно, не хотелось, чтобы он заезжал за мной. Сама мысль о том, что он войдет в наш тихий дом и увидит его изнутри, была невыносима. И не хотелось, чтобы отец вынужден был изображать радушие и доставать фотоаппарат, чтобы нас заснять. Мы больше не фотографируемся.

Эван все еще смотрел на меня, и я решила дать ему возможность отказаться от свидания со мной:

– Знаешь, ты можешь пригласить кого-то другого, кто сможет с тобой поужинать перед танцами. Я пойму. И не обижусь.

– Нет, все нормально, – ответил он. – Но после танцев ты будешь свободна?

Похоже, для него важно было только одно: сможет он потом пообжиматься или нет.

– Да, конечно, – пробормотала я.

Так что я пойду на первые в своей жизни танцы. С Эваном Фридманом и его корявым красным сердцем. А должна была пойти туда со Скаем.

Я смотрела, как собиралась Мэй на свои первые танцы в девятом классе. Как она наряжалась в красное платье – шелковое, а не атласное. Она была такой прекрасной. Полной жизни. Ее кавалер, Джастин Альварес – выпускник, приколол к ее корсажу букетик. Я наблюдала за ними, спрятавшись за дверью. К тому времени папа с мамой уже разошлись, но оба хотели проводить сестру на ее первые танцы, поэтому мама пришла к папе домой. Она сфотографировала Мэй, а папа пожал руку Джастину и сказал:

– Вернитесь к двенадцати.

У меня было такое чувство, будто одетый в красивый костюм парень уводит мою сестру прочь, в ее новую жизнь, которая была так далека от меня. Мне очень хотелось пойти с ними.

Мэй вернулась в два часа ночи и на цыпочках прошла в свою комнату. Она позвонила папе, сказала, что потрясающе проводит время, и умоляла его разрешить ей задержаться подольше. Он согласился и отправился спать, я же лежала в постели без сна, глядя в окно на луну и ожидая сестру. Услышав, что она вернулась, я открыла дверь в ее комнату.

– Ты должна это услышать, – сказала она и поставила диск. Заиграла песня The Lady in Red.

Мы слушали ее снова и снова. Я лежала на постели и смотрела, как Мэй распускает волосы, падающие кудрями ей на плечи, кладет вынутые заколки-невидимки на комод и стирает с губ помаду. Потом она опустилась на кровать рядом со мной и закрыла глаза. А песня все играла и играла.

Мэй заснула прямо в своем красном платье. Пайетки на подоле помялись, зажатые между ее бедром и простыней. Я никогда не видела никого прекраснее нее. Подумает ли обо мне когда-нибудь кто-нибудь так же?

Искренне ваша,

Лорел

Мне хотелось узнать, чем вы занимались еще, кроме того что озвучивали говорящую лошадь, поэтому я поискала о вас информацию в интернете. Я нашла ваше фото и сильно удивилась – оказывается, вы были очень красивым мужчиной. Ковбойского типажа. Жестким и добрым одновременно. До сих пор я представляла вас с мордой мистера Эда.

Я обнаружила, что вы росли в Индиане и бросили школу, потому что мечтали стать звездой Голливуда. Перед тем как стать мистером Эдом, вы были Гарри Леонардом Алберсхартом из Индианы, а затем Алланом Лейном – актером по прозвищу «Рокки». В статье говорилось, что вы сыграли в тридцати малобюджетных вестернах категории «В», разъезжая по съемочным площадкам на лошади по имени Блэк Джек. Странно, что даже мечты иногда превращаются в работу.

Интересно, снимаясь в вестернах 1948 – 1949-х годов, воображали ли вы, как галопом летите на лошади через пустыню, стремясь куда-то еще? Может быть, и не о такой актерской жизни вы мечтали, желая стать звездой, но, будучи мистером Эдом, вы галопом влетали в гостиные, осчастливливая множество людей, которые вас любили. Я это знаю.