В комнату вошла Хильда, тетушка Рэчел, высокая и несколько угловатая женщина с гладко зачесанными назад волосами, что должно было бы придавать ей строгость, но, почему-то не придавало. В ней было что-то тревожное, ранимое, казалось, что она полна дурных предчувствий. Она совершенно не походила на дядю, который вроде бы был всегда уверен в своей правоте и свободе от всяческих недостатков.

— Тетя Хильда, это Фредерика, — представила меня Рэчел.

— Как поживаешь? — спросила тетя Хильда, пожав мою руку своей прохладной ладонью. — Рэчел говорит, что вы стали с ней хорошими подругами. Хорошо, что ты пришла к нам, сейчас мы будем пить чай!

Чай принесла горничная, открывавшая мне дверь. Она подала также хлеб и масло, ячменные лепешки и кексы.

— Мы всегда произносим молитву перед каждой едой, — сказала мне тетя Хильда. Она говорила так, будто бы повторяла урок.

Молитва была долгой и выражала благодарность несчастных грешников за получение благодеяния.

Разливая чай, тетя Хильда спросила меня о маме и о том, как я привыкаю к жизни в Харперз-Грине. Чаепитие прошло скучнее, чем в Сент-Обине, и я пожалела, что с нами не было Тамарикс, потому что несмотря на некоторую грубоватость, она, по крайней мере, внесла бы оживление.

К моему ужасу, как раз когда мы заканчивали пить чай, вошел мистер Дориан.

Он с интересом рассматривал нас, а потом взгляд его остановился на мне.

— А, — произнес он, — чаепитие!

Мне показалось, что тетя Хильда почувствовала себя виноватой, как будто ее застали во время какой-то вакханалии, но мистер Дориан не сердился. Он стоял, потирая руки, которые, вероятно из-за их сухости, издавали противный скребущий звук. Продолжая пристально смотреть на меня, он произнес;

— Полагаю, ты примерно того же возраста, что и моя племянница.

— Мне тринадцать лет.

— Ребенок еще. На пороге жизни. Ты увидишь, что жизнь полна ловушек, моя дорогая. Тебе придется остерегаться дьявола и всех его козней!

Мы вышли из-за стола, и я села на диван. Он сел рядом и тесно прижался ко мне.

— Ты каждый вечер читаешь молитву, дорогая? — спросил он.

— Ну… да…

Мистер Дориан погрозил мне пальцем и слегка дотронулся до моей щеки. Я отшатнулась, но он, кажется, не заметил этого. Взгляд его был очень веселым и ясным.

Он продолжал:

— Ты становишься на колени у своей постели… в своей ночной рубашечке… — высунув язык, он облизал верхнюю губу. — И ты молишься Богу и просишь его простить тебя за грехи, которые совершила за день. Ты молода, но молодость может быть грешной. Помни, что ты можешь предстать перед Творцом в любой момент. Ты, да, даже ты, дитя мое, можешь предстать перед Творцом со всеми своими грехами.

— Я не думала об этом, — призналась я, пытаясь незаметно отодвинуться от него.

— Нет, в самом деле, нет. И так… каждый вечер ты должна вставать на колени у своей постели в ночной рубашке и молиться, чтобы все грязные дела, которые ты совершила за день, или даже о них подумала, были прощены.

Я содрогнулась. Тамарикс, вероятно, посмеялась бы над всем этим. Я поймала бы ее взгляд, а она скорчила бы одну из своих гримас. Она бы наверняка сказала, что мистер Дориан «с приветом», как и бедная Флора Лейн, но в другом роде: этот распространяется о каких-то грехах, а та считает куклу ребенком, только и всего.

У меня возникло большое желание поскорее вырваться из этого дома и никогда больше не попадать сюда. Я не понимала, почему этот человек так напугал меня, но он, без сомнения, напугал.

Я вежливо сказала тете Хильде:

— Благодарю вас за приглашение. Моя тетя будет ждать меня, и, думаю, мне пора идти.

Это звучало неубедительно. Тетушка Софи знала, где я, и еще не ждала меня, но мне нужно было вырваться из этого дома.

Тетушка Хильда, казалось, чувствовала себя неловко, слушая разглагольствования мужа, и при моих словах явно обрадовалась.

— Ну, тогда мы не должны задерживать тебя, дорогая. Очень мило, что ты пришла. Рэчел, ты проводишь свою гостью до ворот?

Рэчел с готовностью поднялась.

— До свидания, — произнесла я, стараясь не смотреть на мистера Дориана.

Мне хотелось бежать сломя голову. Во мне внезапно родился страх, что мистер Дориан может последовать за мной и продолжать говорить о моих грехах, уставясь на меня своим странным взглядом.

Рэчел проводила меня до ворот.

— Надеюсь, тебе понравилось? — спросила она.

— О да, да, — солгала я.

— Жаль… — она не продолжила, но я поняла, что она имела в виду. — Если бы не вошел мистер Дориан, это было бы обыкновенное чаепитие.

— Он всегда говорит так… ну, о грехах и все такое?

— Да, он очень добрый, видишь ли. По воскресеньям он ходит в церковь три раза, хотя не любит преподобного Хетерингтона. Он говорит, что склоняется к католицизму.

— Мне показалось, он считает каждого полным грехов.

— Так считают все добрые люди!

— Я бы предпочла, чтобы рядом был кто-нибудь не столь добрый. Это, вероятно, утомительно…

Я замолчала, поняв, что слишком много говорю. В конце концов Рэчел приходится жить с ними в этом доме.

Подойдя к воротам, я оглянулась. У меня было жуткое чувство, что мистер Дориан подсматривает за мной из окна. Мне захотелось бежать от этого дома, как можно быстрее.

— До свидания, Рэчед, — сказала я и пошла прочь. Ветер приятно обдувал мое разгоряченное лицо. «Он никогда не сможет бежать быстрее меня! Ему никогда не поймать меня, даже если он попытается», — думала я.

Домой я бежала не прямой дорогой. Этот человек произвел на меня такое жуткое впечатление, что мне хотелось скорее полностью выкинуть его из головы, но не получалось. Я представляла его сухие скрежещущие руки, внимательные глаза со светлыми, едва заметными ресницами, язык, облизывающий губы, когда он смотрел на меня! Все это встревожило меня.

Как может Рэчел жить в одном доме с таким человеком? Но с другой стороны, он же ее дядя. Ей приходится терпеть все это. В сотый раз я подумала, как мне повезло, что у меня есть тетушка Софи!

Бег против ветра заставил меня забыть о неприятном визите. Странное это место! Захватывающее в некотором смысле! Похоже, что здесь могут происходить таинственные события. Здесь и Флора со своей куклой, и мистер Дориан с… что это было? Я не могла понять. Просто я испытывала странное чувство ужаса, когда он подошел ко мне и заставил меня затосковать по приземленным разговорам тетушки Софи и ее спасительной любви. Как повезло мне, что я переехала к тетушке Софи, и бедная, бедная Рэчел!

Впредь я буду особенно добра к ней, чтобы скрасить ее жизнь с таким дядей, как мистер Дориан!