class="p1">Иди: Все случилось благодаря моему другу Эрику Мендельсону, который сейчас работает профессором Колумбийского университета: он тоже учился в Перчейзе и трудился в костюмерной у Вуди Аллена.

Он – крестный отец моих детей и устроил меня на работу статистом в фильм Вуди Аллена «Пули над Бродвеем». Потом было что-то вроде: «Кому мы можем дать несколько реплик?» Похоже, таким образом мое имя и прозвучало. Вдруг у моего персонажа появилось имя, мне стали подбирать костюмы – все это время я пребывала в шоке от радости.

Майкл: Каким было ваше взаимодействие с Вуди?

Иди: Ну… минимальным, скажем так. Я очень нервничала, потому что в моем доме он был богом. Мой отец фанател от него – мы смотрели все фильмы. Помню только, что Аллен стоял посреди театрального зала, а мы были на сцене. Я слышала, как он сказал кому-то: «Кто эта девушка рядом с таким-то и таким-то?» Потом он сказал: «Иди. Эй, Иди». Я обернулась, а его произношение было похоже на учителя Чарли Брауна[31] – знаете, «вомп-вомп-вомп». Он что-то сказал мне, но все, что я могла подумать, это: «Вау. Вуди Аллен только что произнес мое имя!»

Стив: Возвращаясь к «Сопрано» – однажды я был с вами в гримерном трейлере, и вы как раз разучивали свои реплики, сидя в кресле. Вам легко дается заучивание реплик, не так ли?

Иди: Да. Я не знаю, фотографическая ли это память или еще что. Я всегда так делала и сейчас тоже. Я просто выучила все в кресле гримера.

Это как мышца. Если вы часто тренируете ее, она становится сильнее. Джим ненавидел эту мою способность. Ему было очень трудно зазубрить реплики, но мне повезло, потому что если я выучивала их накануне вечером или даже раньше, то к тому времени, как я их произносила, они уже устаревали.

Стив: Это талант, потому что мне приходится очень много работать, и, если я не выучу свои реплики накануне вечером, когда ложусь спать, мне конец.

Иди: Я знаю и понимаю. Но поскольку «Сопрано» был одним из первых фильмов в нашей карьере, это было столько лет назад – тогда я не понимала, что реплики легко запоминаются, потому что они хорошо написаны. Слова абсолютно органично текли из уст персонажа, поскольку были основаны на его характере, который мы все вместе создали. Обычно так не бывает.

Стив: Когда вас впервые начали узнавать на улице? Это началось с «Тюрьмы “OZ”»?

Иди: Нет, не с «Тюрьмы “OZ”», но было забавно. Один раз, например, после «Закона неизбежности»[32].

Майкл: Фильм, в котором вы снимались в начале девяностых, сценаристом и режиссером которого был Ник Гомез, один из ваших «мафиози» из Перчейза.

Иди: Да. Я была со своим отцом. Он приехал с Лонг-Айленда, чтобы пообедать со мной. Мы возвращались к его машине, и кто-то сказал: «О боже, боже мой! Вы ИДИ ФАЛЬКО???» Они произнесли это в присутствии моего отца, что было верхом совершенства. Потому что ты говоришь папе, что хочешь стать актрисой, и просто сидишь как на иголках… но тут кто-то узнал меня по фильму «Закон неизбежности». Такое случалось несколько раз, но тот факт, что это впервые произошло на глазах у моего отца, навсегда останется подарком.

Майкл: Ваш отец сказал что-нибудь человеку, который подошел к вам?

Иди: Нет. Он очень спокойный человек – сел в машину и просто посмотрел на меня на пассажирском сиденье со словами: «Ух-ху-ху!» Это было очень важно и очень мило.

Майкл: Кажется, я помню, вы говорили, что Дэвид Чейз напомнил вам о вашем отце?

Иди: Мне нравится Дэвид. Я люблю его гораздо больше, чем он думает. За то, что он сделал, обожаю как художника, но еще и потому, что он напоминает мне моего отца, и так было всегда. Мой папа в детстве был барабанщиком, и когда я была маленькой, то постоянно видела его руки на столе, бессознательно выбивающие ритм. Так было во время какого-то прослушивания: я повернулась, а Дэвид барабанил по столу. Думаю, в молодости он играл в какой-то группе или что-то в этом роде.

Майкл: Он был барабанщиком.

Иди: Барабанщик, вот именно. В своем воображении я сильно преувеличивала мои отношения с Дэвидом. Наше знакомство – это для меня целый мир. Мы не пересекались давно, но когда я его вижу, мне хочется забраться на диван рядом с ним, смеяться от души и рассказывать ему всякую ерунду. Я действительно люблю его, и мне нравится то, что ему удалось сделать с этим фильмом.

Стив: Когда вы поняли, что «Сопрано» действительно набирает обороты? Вы сняли первый сезон, ждете, когда он выйдет в эфир… Когда вы узнали?

Иди: До меня медленно доходило, что этот сериал – нечто большее, чем я предполагала. Когда нас взяли на второй сезон, Джим сказал мне: «Ну, теперь нам нужно снова заняться тем же самым». Очевидно, ни он, ни я не знали, что это было, но собирались вернуться, чтобы сделать нечто подобное снова. Если я слишком задумывалась обо всем, мне начинало казаться, что сейчас кто-то придет с крюком и вытащит меня со сцены со словами: «Как, черт возьми, ты сюда попала?»

Конечно, никто никогда не приходил с крюком и ниоткуда не вытаскивал Иди. Прежде чем мы завершим беседу с ней, я хочу сказать еще кое-что: Аллен Култер, режиссер множества серий «Сопрано», рассказал нам об одной сцене, в которой проявился невероятный талант Иди.

– Стив

Аллен: Я всегда говорил, что Иди была профессиональной актрисой, которая приходит, ставит отметку в табеле, включается свет – и все работает как надо. Я думаю, что она действительно одна из величайших американских артисток своего поколения.

Майкл: Без сомнения.

Аллен: Мы снимали эпизод с вечеринкой в честь помолвки Ричи и Дженис. Они находятся в гостиной. Расстроенная Кармела выходит из комнаты, возвращается на кухню и плачет. Это очень интересный момент для нее.

Я использовал переносную камеру / Steadicam и сказал ей: «Не плачь, пока не дойдешь до кухни». Она ответила: «Хорошо». Мы сняли семь дублей. Каждый раз Иди сдерживалась, камера поворачивалась, и она доходила до того места, где ее не могли видеть другие, а потом начинала плакать. Она делала это на протяжении семи дублей.

Стив: Семь дублей, когда она начинала плакать. Ничего себе.

Майкл: Но именно такой была и есть Иди Фалько. Просто безупречный профессионал.

Стив: Как вам работалось с Джимом?

Аллен: Я приходил на