как серии продолжали снимать, были ли вы несчастны, расстроены или как? Я имею в виду, что в итоге у вас все устаканилось само собой.

Майкл Рисполи: Да, слава богу. Слушайте, дело вот в чем. Джимми закрыл нишу главного героя, которая была принципиальной для меня, но передо мной открылись и другие роли, потому что его больше не было на рынке. Однажды вечером я встречался с Джимми, и он сказал: «Знаешь, мне говорили, что, когда снимаешься на телевидении, тебе начинают поступать новые предложения. А мне никто ничего не предлагает». Я ответил: «Я получаю все роли, которые тебе не подошли!»

Стив: Вы очень скромны, но вы получаете роли, потому что режиссеры знают, что вы очень талантливы.

Майкл Рисполи: Послушайте, я бы с удовольствием сыграл Тони Сопрано. Мы все хотели бы, верно? Но Джимми взялся за пилот. Когда вы снимаете пилот, продюсеры, кабельное – все хотят получить того самого ведущего персонажа; парня, управляющего экипажем; того, кто мог бы повести самолет туда, куда он должен прилететь. Честно говоря, и да упокоится он с миром, Джеймс сделал с этим пилотом нечто большее. Он поднял самолет в стратосферу, стал первым телевизионным астронавтом.

Майкл Империоли: Давайте поговорим о том, как вы создали персонажа Джеки Априле – один из величайших характеров не только в этом сериале, но и во всем пантеоне криминальных драм. Уникальный герой.

Майкл Рисполи: Любой актер, когда вы работаете в команде – конечно, есть главные роли, но в целом группа – это как оркестр. Вы должны понять, какое отделение вам нужно. Вы играете на деревянных духовых или на медных? Или на струнных? Или на ударных? И так далее.

Так что у нас был оркестр. Это касается и Джимми. Любой хороший актер это чувствует. Майкл, у вас было свое собственное звучание. Что бы это ни было, получившаяся музыка звучала великолепно. Мне требовалось понять, что я за инструмент. Мне нельзя было играть то же самое, что и кто-то другой. Я должен был добавить свой собственный звук и просто нашел, как смогу вписаться в остальную музыкальную композицию.

Майкл Империоли: Но то, что вы создали, – сделали Джеки очень симпатичным, очень человечным персонажем. Он был лидером, его боялись, но вы не играли его как крутого парня.

Майкл Рисполи: Да, безусловно. Мой персонаж был создан благодаря тому, что Дэвид Чейз и остальные сценаристы говорили о Джеки так, будто он был великим лидером. «О, когда Джеки рядом, он знал, что делать». Есть старая поговорка, подходящая Питеру О'Тулу[36] или, может быть, Лоуренсу Оливье[37] – они играли королей.

Майкл Империоли: «Когда ты играешь короля, ты не играешь короля. Ты играешь человека внутри короля».

Майкл Рисполи: Именно так. Актеры, которые должны были сыграть короля – и каждый из них в этом повинен, – они все изображали парня, который снесет тебе голову, если ты ему не угодишь. Но остальные персонажи на сцене ведь уже рассказали, каким жестоким, злым и ужасным может быть король. Если зрители уже представили вас именно так, а вы выходите и говорите: «О, здесь красивые цветы. Ух ты, я должен убедиться, что их полили», они все равно скажут: «Вот дерьмо. Он действительно ужасный».

Стив: В одной из ваших последних сцен вы в больнице, Тони пытается поговорить с Джеки о делах, а тот не слушает, его беспокоит только собственная температура. Это был невероятный эпизод. Каково было играть его?

Майкл Рисполи: Позвольте объяснить, почему эта сцена так подействовала. Я произношу слова, но важно выражение лица Джимми. Когда он видит меня, то пытается удержать в мире живых, а меня там больше нет. Есть я, термометр и то, что со мной происходит. Все это отражается на лице Джимми. На нем появляется выражение: «Его здесь нет. Он не слушает. Он ушел». Все это на лице Джимми.

Стив: Это действительно отличный момент. Иногда дело в других участниках на площадке.

Майкл Империоли: Мы говорили о том, как вы действовали, создавая Джеки Априле. Делали ли вы когда-нибудь что-то, о чем потом пожалели, или все получалось именно так, как надо?

Майкл Рисполи: Был один эпизод, возможно, первая сцена, которую я снимал с ними возле магазина, где продавали свинину. Джуниор и Тони. Я должен уладить конфликт между ними. Я играл так, как будто думал: «Ну, я очень болен и прошел через все процедуры». Меня должно было тошнить и тому подобное, и я вжился в роль и пошел на поводу у слабости персонажа, в то время как он должен был бороться с собой. Во время нескольких реплик в диалоге я подумал: «Поддамся ситуации». Я сделал этот выбор, но, блядь, как только вернулся в трейлер, то такой: «Какого хрена ты так сыграл? Зачем ты пошел по этому пути?»

Стив: Но я только что посмотрел эту сцену. Думаю, вы сыграли ее с позиции силы.

Майкл Рисполи: Это потому, что когда выходит сериал, эти кадры отсеиваются! Они вырезали ту мою маленькую неудачу, и я сказал: «О, да там хороший редактор».

Стив: Редакторы постоянно спасают наши задницы.

Как мы уже говорили в начале, мы не собираемся проходить эпизод за эпизодом весь сериал, но поговорим о лучших моментах в каждом из сезонов. И когда вы говорите о первом, конечно, стоит вспомнить о пилоте.

– Стив

Стив: Дэвид был режиссером и сценаристом пилота. Он снял только две серии. Первую и последнюю. Если вернуться и посмотреть их спустя столько лет, то понимаешь, что мог многое упустить тогда. По какой-то причине мне всегда казалось, что первая сцена – это Тони, получающий газету.

Майкл: Это не так.

Стив: Нет. Он в офисе Мелфи. У него приступ паники. Он хочет знать, почему. Кусамано, его сосед, послал его к врачу. Очевидно, он сообщил Мелфи, что пациент – мафиози.

Майкл: Есть много вещей, которые я пытаюсь уловить, просматривая серию снова. Тот первый кадр, когда он смотрит на статую обнаженной женщины в приемной Мелфи и вы видите его в рамке между ног скульптуры – это как бы закладывает основу всего, что будет дальше. То, как Тони чувствует себя зажатым всеми женщинами в его жизни: матерью, Кармелой, Мелфи. И сама статуя – лицо – позже вы видите фотографию молодой Ливии, которую блестяще сыграла Нэнси Марчанд. Скульптура в некотором роде напоминает молодую Ливию. Я не знаю, улавливает ли Тони эту связь. Между ним