Оборотень с сожалением смотрел на лежащего посреди разгромленной комнаты демона и на сидящую на нём обнажённую гарпию.

Взвизгнув, словно только что очнулась, Пандора стыдливо прикрылась крыльями.

Оборотень тяжело вздохнул и сказал укоризненно:

— Вы бы предупредили, что молодожёны. Для парочек у нас номера повышенного комфорта, — и, подумав, добавил: — И прочности.

Бормоча что-то о том, что ремонт встанет ему в копеечку, а страховщики даже не почешутся, оборотень с невозмутимым видом перешагнул через ноги Харлея и поставил поднос на единственный и, пожалуй, чудом уцелевший предмет мебели в комнате, а именно, на кровать.

Затем со скорбно поджатыми губами направился к выходу. Уже в дверях развернулся и строго сообщил:

— Имейте ввиду, я поставлю это в счёт. И моральный ущерб тоже, — добавил он совсем тоскливо и посмотрел при этом почему-то на кутающуюся в крылья Пандору.

— Мы не… Он не… Это не так!

Пандора часто заморгала, а потом перевела взгляд с захлопнувшейся двери на Харлея.

Демон осклабился.

— Детка, если ты не прекратишь ёрзать, то на мне, пожалуй, слишком много одежды.

Он ожидал новой пощёчины, даже приготовился перехватить её руку, но гарпия почему-то покраснела, и, по-прежнему кутаясь в крылья, неловко поднялась на ноги.

Прошипев какое-то ругательство под нос, она скрылась в душевой.

Вот только дверь за собой захлопнуть не могла по той причине, что дверь эта сиротливо и робко замерла на боку, у косяка, вынесенная десять минут назад ударом ноги демона.

— Эй! — раздалось из проёма. — Демон! Инкуб!

— У меня имя есть, — отозвался Харлей, потирая ушибленные места.

Ароматы жареного мяса, тушёных овощей, хлеба щекотали ноздри, наполняли рот слюной. Ради того, чтобы утолить зверский голод, можно, пожалуй, забыть на время о том, что увидел и очень даже хорошо разглядел в душе… на кровати… на полу… Как и об этом нестерпимом распирании в штанах

Руки сами собой потянулись к крышкам на блюдах, и, стоило их приоткрыть, запах стал настолько одуряющий, что принявшийся поглощать с рычанием всё, что помещалось сначала в ладони, а затем в рот Харлей пришел в себя только от очередного оклика:

— Харлей де Вуд! Сейчас же почини эту проклятую дверь! Мне её не поднять…

— Ага, — с набитым ртом ответил демон и, поднатужившись, откусил от ещё одного бутерброда половину. — Спешу и падаю, сладенькая.

Прожевав, он добавил под нос:

— Призрака она поднять может, да, а дверь слабо…

Но думать об этом было некогда: никогда Харлей ещё не был так увлечён едой. Когда первый голод был утолён, а на подносе, помимо пары фруктов в форме морских звезд и дрожащего разноцветного кубинка желе остался всего один сэндвич с аппетитно выглядывающим куском ветчины и листом салата, демон устыдился. Он и думать забыл о гарпии.

Но когда за спиной раздалась лёгкая торопливая поступь, сграбастал последний бутерброд, распахнув одновременно с этим рот пошире.

— Ах ты! — только и успела пискнуть гарпия, выхватывая бутерброд из пальцев Харлея.

Демон с трудом сдержал улыбку. Возмущение пигалицы было очень уж забавным.

Но, завладев сэндвичем, крылатая повела себя странно: разломила его на две половинки, вытряхивая на тарелку розовые, лоснящиеся от жира куски ветчины, а затем сложила обратно и принялась торопливо поглощать, жмурясь от удовольствия.

— Так ты у нас ещё и вегетарианка, детка? — поднял бровь Харлей. — Я всегда знал, что вы, «зелёные», отличаетесь особой агрессивностью. А ещё вашему мозгу видимо белка не хватает и потому он периодически сбоит…

— После мяса летать тяжело, — неожиданно спокойно ответила гарпия.

— Поздно, — перебил её демон. — Я уже всё про тебя понял. Ты так жаждешь запретного плода, что на честных демонов кидаешься. Оно и понятно…

— Ты когда-нибудь затыкаешься? — тон гарпии был вполне миролюбивым, если бы, конечно, не откровенная грубость сказанного.

— Я предпочитаю затыкать. А чем и что, пофантазируй как-нибудь в душе. Тебе должно понравиться.

— Чёрт, — сказала Пандора, хмуря лоб. Не знакомая с правилами приличия гарпия листала во время еды голографический экран линкофона. Хотя какие уж тут правила приличия, когда они сидят на полу на груде хлама перед расстеленной кроватью вместо стола…

— Что, уже? — деланно изумился демон. — Вот это ты быстрая… Вот оно, значит, почему дверь просила на место приладить. Но, знаешь, видеть мастурбирующую женщину мне не в новинку. Я, к твоему сведению, видел не только мастурбирующих женщин, но и женщин с начисто…

— Чёрт! Чёрт! Чёрт! — в восклицании гарпии помимо злости звучали жалобные нотки, и внутренний демон Харлея громко рыкнул от приятной неожиданности: беспомощность гарпии оказалась с приятной кислинкой на вкус: как мандариновое мороженое-щербет.

— Что тебе пишут? В ордене за кровную привязку отказали? Небось, пообещали ещё и по заднице надавать за самоуправство? Так скажи им, я с радостью. Только пойло это допью, которое по недоразумению они назвали кофе. Это их, верно, кто-то обманул…

Пандора уставилась на него широко распахнутыми зеркальцами глаз и демон осёкся на полуслове.

— Всё так печально?

Пандора часто заморгала, а источаемый ею шлейф беспомощности усилился, на радость внутреннему демону. Ну, хоть одному из них достался десерт…

— Мои счета, — пробормотала Пандора. — Их почему-то заблокировали… Не только тот, на котором средства для операции от Департамента, но и мой, личный… Они отвечают, что разбираются с бухгалтерией…

— А не надо было швыряться моим линкофоном, — хмыкнул Харлей. — Глядишь, и не попали бы в рабство к этому коту облезлому, я имею ввиду хозяина этого чудного заведения. Ладно, не дрейфь. Доберусь до ближайшего отделения банка и, так и быть, выкуплю тебя. А ты здесь пока молоточком постучишь и посуду помоешь. Глядишь, и подобреешь. Труд, говорят, облагораживают.

Вместо едкого, висящего на языке ответа Пандора закусила губу. А к восхитительному аромату беспомощности добавилась терпкая, пикантная нотка страха.

Чтобы эта нахалка испугалась его угрозы? Да она на Немезиду пошла с голыми руками, точнее, ногами, чёрт, лапами… Так что за хрень сейчас с ней творится?

— Что ещё, сладенькая?

Вместо ответа Пандора протянула ему панель.

Увидев собственное подвижное фото на фоне побоища, Харлей сперва не поверил своим глазам, а затем вгляделся повнимательнее в заголовок.

Чудовищная резня на свадьбе наследника унобтаниевогомагната!

Взбесившийся демон уничтожил охрану и половинуприглашённых.

Число жертв и потерпевших превысило сотню и продолжаетрасти. Харлей де Вуд — главный подозреваемый в покушении насобственного отца, Шерлеза де Вуда, главы де Вуд Корпорэйтед. Внастоящий момент глава унобтаниевой компании находится вреанимации и не может дать показаний. Но все чудомуцелевшие очевидцы указывают на единственного наследникаде Вуда.