– Сандрик, иди поиграй с Никушкой. – Когда за мальчиками закрылась дверь, она повернулась к Кригеру. – Мой сын – не сумасшедший и не поджигатель. Просто у него сейчас трудный период. Вы же слышали, его отец нас бросил. А ему всего девять лет.

– И все-таки я бы вам очень советовал.

Этери поднялась, давая понять, что разговор окончен. Кригер остался сидеть.

– Откуда на чердаке могла взяться зажигалка? Вы там курили?

Этери тоже пришлось сесть. Она вымоталась за этот нескончаемый день, ее ноги не держали. Да и разговаривать легче, когда смотришь в глаза собеседнику.

– Нет, не курила. Могла закурить на пороге, уже спускаясь. Могла просто случайно зажигалку обронить: мы ж вещи носили, а на полу ковролин. Она упала, а я и не услышала. А может, она выпала даже не в тот раз. Я могла ее и раньше уронить, когда летнюю одежду прятала на чердаке.

– Но зажигалка, согласно показаниям вашего сына, лежала на подоконнике. Это далеко от двери, другой конец чердака.

– Значит, ее кто-то нашел, Валентина Петровна или Дана… Богдана Нерадько. Мы несколько ходок делали. – Этери стала вспоминать. – Скорее всего, Богдана. Валентина Петровна отдала бы мне. А почему это так важно?

– А вы представьте себе картину: сбитый с толку мальчик, тоскующий по отцу, поднимается на чердак за своей игрушкой. А на подоконнике лежит ярко-желтая зажигалка. По-моему, это прямое приглашение.

– Ну тогда это моя вина. Это я курю, это я потеряла зажигалку. Мне бы очень хотелось обвинить во всем Богдану Нерадько, но…

– Она действовала неумышленно, – подсказал Кригер.

– Верно.

Этери вспомнила, как накануне выгнала Дану со словами: «Ей волю дай, она, того гляди, дом подожжет». А Сандрик стоял в дверях. Выходит, она же сама ему и подсказала… Мысль заронила… Рассказать Кригеру? Нет, какой в этом смысл? Он еще, не дай бог, уверится, что ее сын и впрямь злостный поджигатель! Хотя дядька вроде неплохой…

Кригер между тем задал следующий вопрос:

– Ваш дом застрахован?

– Разумеется.

– Простите, я уже спрашивал, – спохватился Кригер. – А в какой компании?

Этери назвала компанию.

– Вы не сможете получить страховку, это не страховой случай.

– Я не буду просить страховку.

– Где ваш полис? Я должен написать отчет и послать в компанию.

– Я не могу сейчас искать полис, он остался в доме. Извините, у меня просто нет сил еще раз туда идти. Оставьте мне свои координаты, я перешлю вам номер полиса. Только завтра, хорошо?

– Хорошо. Все-таки послушайтесь моего совета: покажите сына врачу.

Этери промолчала.

Она проводила Кригера до выхода, приказала охранникам выпустить его, запереть ворота и отключить домофон. Надо пойти покормить и уложить детей. Ее так и тянуло присесть, а еще лучше прилечь на диван хоть на минутку, но она знала: стоит ей лечь, и она уже не встанет до утра.

Подал голос ее сотовый. Неужели опять эта стерва Жанна Федоровна или еще кто-то из соседей? Этери взглянула на определитель. Катя.

– Да, Катюня.

– Фира, что у тебя случилось? Почему домофон не работает?

– Я его отключила. А ты где? – насторожилась Этери.

– Я тут, за воротами.

Этери хотела сказать, что у нее нет сил, что голова раскалывается… Нет, Катя – это хорошо. На Катю всегда можно положиться. Она и поддержит, и развеселит, и головную боль снимет лучше любой таблетки.

– Сейчас открою. Там кроме тебя никого нет?

– Да нет, тут полно всяких, но милиция всех разгоняет.

– Милиция? Это хорошо, – обрадовалась Этери. – Сейчас, погоди минутку.

Она вызвала охранников и велела открыть Кате Лобановой, но больше никого не пропускать, а Катю провести прямо в гостевой коттедж.

И вскоре Катя появилась. За ней шел водитель, груженый, как караван верблюдов.

– Что это? – растерялась Этери.

– Я пирогов напекла и притаранила танкер мороженого. Думала, будем себя жалеть. А что у тебя случилось?

– Долго рассказывать. Давай сперва поедим. У меня еще звери не кормлены. Эй, братва! – позвала Этери. – А ну руки мыть!

– У вас бульона не найдется? – спросила Катя, пока водитель сгружал сумки в столовой.

– Сейчас узнаем. – Этери деловито набрала номер пристройки, которую в шутку называла «хозблоком». – Валентина Петровна, мальчиков давно пора кормить…

– Уже несу, – хлопотливо ответила Валентина Петровна, не дав хозяйке договорить.

– А у нас бульона нет? Катя приехала, пирогов привезла.

– Как не быть? – Экономка даже как будто обиделась. – Мадина, захвати бульону.

– Так, мороженое пока в морозильник, – распорядилась Катя. – Пироги не трогать, они в термосумке, пусть будут горяченькие.

Мальчишки окружили ее. Там, где тетя Катя, там всегда вкусно и весело.

– А с чем пироги?

– С мясом, с капустой, с грибами и с рыбой. Весь набор.

– Я с рыбой не люблю, – насупился Сандрик.

– Ну и не ешь, нам больше останется.

Пришли Валентина Петровна с Мадиной, принесли ужин.

– Где бы нам раздобыть больших чашек для бульона? – спросила Катя.

– Сейчас не до чашек, – покачала головой Этери. – У нас ведь пожар был…

– Ну и ладно, поедим из тарелок, – беспечно отмахнулась Катя. – Валентина Петровна, водителя моего покормите, пожалуйста.

– Все сделаю, Катенька, не беспокойтесь. Как хорошо, что вы приехали, – шепнула ей Валентина Петровна. – Побудьте с ней. Ой, а на десерт у нас ничего нет!

– Я мороженое привезла, – успокоила ее Катя. – Хотите, вам тоже дам? Там на всех хватит.

– Спасибо, нам не надо. Побудьте с ней, – повторила Валентина Петровна и ушла вместе с Мадиной.

– Руки все вымыли? – с шутливой грозностью спросила Катя.

– Я еще не вымыла, – отозвалась Этери. – Да и ты сама, если на то пошло.

– Давай ты первая. А я могу и здесь, в кухне.

Катя все знала в этой кухне, которую по просьбе Этери спроектировала сама. Она вымыла руки, нашла тарелки и приборы, накрыла на стол. На плите тем временем подогрелся бульон. Из ванной вернулась Этери.

– Я суп не хочу, – закапризничал Никушка. – Суп на ужин не едят.

– Это не суп, – тут же нашлась Катя. – Это называется «консоме с пирожком». Может, ты и пирожка не хочешь? – прищурилась она лукаво.

– Пирожка хочу.

– Тогда ешь с консоме.

Катя открыла термосумку, вытащила пироги – четыре огромные, лоснящиеся тюленьими боками кулебяки – и принялась нарезать их щедрыми ломтями.