Всего ударов было десять, потом стало тихо. От него чего-то ждали. Покрытый холодным потом, вспоминая прочитанное в книге по этикету, Го Хэн поклонился до пола и скрипуче произнес:

— Этот ученик благодарит учителя за науку.

— Сегодня ты не сможешь ночевать в одной комнате с Чжу Баи, — продолжал учитель. — Наверняка мальчик напуган. Ему надо успокоиться. Как и тебе.

— Учитель, он правда ранен, — стерев с лица пот рукой, проговорил Го Хэн, не оборачиваясь. — Да Джиан должен был так же видеть это.

— Я ничего не видел! — возразил тот.

— Этот ученик сегодня совсем забыл о приличиях. Постоянно перебивает и своего шисюна, и учителя. Если для этого ученика больше нет авторитета, то, возможно, он тоже заслуживает наказания?.. В любом случае — ученик должен выйти и позволить нам поговорить без его замечаний. Вопросы по вине мы уже решили полностью, сейчас другой вопрос, и раз ученик не знает, то и спрашивать его не о чем.

Го Хэн не мог обернуться, но слышал, как запыхтел Да Джиан. «Как же резко изменился этот мир, раз некогда мягкий Да Джиан вдруг стал таким резким, и все восприняли это как должное» — подумал юноша. И судя по всему, насторожило это не только Го Хэна, но и учителя. Зашуршала одежда и занавеска, мягко закрылась дверь — они остались вдвоем.

— Насколько серьезна рана? — спросил учитель, снова садясь на свое место. Спина все еще ныла после ударов, и Го Хэн знал, что потом станет больнее, но не злился — этот человек явно мог помочь ему разобраться во всем, хотя сомнения все же были: слишком уж странно выглядела рана. Вдруг он ошибся и теперь только выдаст себя? Вдруг это какая-то из местных техник и Го Хэн про нее знал? Но беспокойство о Чжу Баи не дало ему молчать. Парень негромко заговорил, водя рукой по своей груди, точно рисуя:

— Спираль. Сходится тут и расходится по всему телу, кажется. Где-то до ключиц. Оно местами словно вырезано, местами похоже на татуировку… У него раньше ведь не было такого?

— И я не наносил на него заклинаний. Но похоже на то… — задумчиво произнес учитель. — Значит, он прятал это от вас? Как давно он начал прятаться?

— Прячется все то время, что я вернулся от лекаря. — ответил Го Хэн, хотя и понимал, что это все могло начаться и до «него».

Учитель некоторое время молчал. Парню казалось, что тот знает гораздо больше, чем говорит и уже готов был сам все выведать у этого старика, пусть даже и силой, когда учитель, пристально посмотрев на него, неожиданно спросил:

— На тебе нет таких ран?

Го Хэн поднялся и быстро скинул ханьфу, оставив его висеть на поясе, оголяя торс. У него не было никаких ран, но учителя поверхностная проверка явно не устраивала. Он взмахнул рукой, рассекая воздух, словно пытался потушить спичку, и в ту же секунду над пупком Го Хэна появились странные символы. Они постепенно уходили ниже, и несколько отличались от тех, что были на Чжу Баи, хотя стиль их совпадал, словно один и тот же мастер нанес. Го Хэн ощутил, как внутри все похолодело.

— Мальчик мой, — горестно заговорил учитель, будто собирался сообщить о смертельной болезни. — Я не должен был наказывать тебя… Это не твоя вина. Наверняка ты думаешь, что любишь его, своего маленького шиди.

Го Хэн чуть не задохнулся от возмущения, ужаса и стыда. Он открывал и закрывал рот, словно выброшенная на берег рыба, но слова будто застряли. Учитель поднялся и подошел к парню; Го Хэн подумал, что для того, чтобы снова ударить, но тот лишь потрепал его по плечу, словно успокаивая.

— Я никому не скажу. Но ты должен знать: твои чувства — это наложенные на вас проклятье. Должно быть, кто-то так подшутил над вами… Сколько времени вы вместе после того, как вас ранили? Мой ученик, ты действительно сильный, раз смог сопротивляться этому и проявил только сейчас. Но, пожалуйста, держись. Проклятие снимут, а тебе будет стыдно. Обрати свои чувства как сейчас — в заботу, но старайся следить за своими действиями. А я поговорю с Чжу Баи. Все хорошо, никто не винит тебя. Теперь можешь идти.

— Я все еще сплю отдельно? — на всякий случай уточнил Го Хэн, хотя и был уверен, что услышит отказ.

— Да. Успокой немного свои порывы.

Го Хэн знал, что этот человек ошибается, и если символы — это проклятье, то направлены они не на то. Он любил Чжу Баи еще раньше, в своем мире, где не было никакой магии. Не было этих символов. Да, на нем они может и были скрыты, но Чжу Баи он видел голым до самой его смерти. Он бы заметил малейший синяк на его светлой коже, что уж говорить о целом проклятии. Но учитель назвал это именно проклятьем, а значит нужно было подробнее изучить его… все же Чжу Баи осмотрят.

Да Джиан ждал его у ворот в учительский домик, который был больше похож на сарайчик: там была только спальня и небольшая пристройка для хлама. Забора вокруг дома не было, хотя там было нечто, что Го Хэн сначала принял за ворота, но они не открывались: это оказалась просто стена напротив входа. Да Джиан, смерил парня презрительным взглядом, махнув:

— Иди за мной. Ты слышал учителя, сегодня ночуешь в дровяном сарае.

— Шиди говорил, что я и раньше делал что-то подобное. Что именно? — Го Хэну было плевать на стыд. Он должен был знать. Это не было проклятьем, если он и раньше приставал к Чжу Баи.

Да Джиан обернулся, и, замедлив шаг, с удивлением переспросил:

— Правда не помнишь?

Го Хэн покачал головой. Ему показалось, что Да Джиан как-то успокоился, во всяком случае стал мягче, но заговорил с обидой:

— Когда тебе было шестнадцать… Более старшая девушка из поселения позвала тебя переночевать у нее. И ты знал, зачем туда идешь, но пошел. И утром выглядел… очень неприлично. Потом в семнадцать в доме, где мы ночевали, ты не отказал служанке. И потом…

— То есть меня сами звали? — уточнил Го Хэн. — Тогда в чем проблема?

— Как же чистота души и тела?! — Да Джиан покраснел так, словно это его сейчас отчитывали. Оказывается, не так в этом мире все прилично, как виделось Го Хэну: напоказ-то все благородные. Да, конечно, были и подобные Да Джиану: праведные до скрипа в зубах, что из-за всех сил стараются не замечать чужих