Получая от сестры письмо, Дилюк удивляется. Сравнивает с письмами, которые забрал из её квартиры в день исчезновения и недовольно шикает. Прищуривается, но всё же, принимает её, позволяет войти в дом, и видя чужую счастливую улыбку понимает, ей явно есть что сказать. Она поднимается на носочки и целует его в щеку. Ей так хочется остаться рядом с ним, и туманный цветок доверчиво раскрывается теплому огню, надеясь на то, что его не спалят дотла.

Спустя месяц, пришедшую спрашивать о ней девушку, пронзает клеймор, горящий чужим огнём. Кэйа смеётся стоя по левую руку от сводного брата, говорит о том, что это единственное чего она заслужила. На шее остаётся та самая желанная метка, В одно-единственное мгновение, Дайнслейф становится неприятным воспоминанием, о котором она иногда рассказывает Дилюку.

И когда крик девушки, дочери Кэйи затухает, когда её тело превращается в обугленные куски мяса, Альберих плюёт на них, вызываясь помочь тому закопать её средь виноградников. Она смеётся, осознавая, что её ребёнок лежит среди мерзких агентов фатуи.

— Ты встанешь на его место?

Дилюк соглашается.