Вывод войск начался в ночь на 31 октября. К концу дня почти все советские подразделения покинули столицу Венгрии и сосредоточились в 15–20 километрах от города. Штаб Особого корпуса разместился на одном из советских военных аэродромов в Текеле.

Сообщение о выводе советских войск вызвало не только энтузиазм у повстанцев. Еще 28 октября Имре Надь объявил о роспуске венгерских органов безопасности. На следующий день многие из помещений, занятых органами безопасное — ти, разгромили, некоторые из сотрудников были убиты. 30 и 31 октября в Будапеште началась настоящая охота на работников органов безопасности. Их избивали, убивали, вешали вниз головой на деревьях и столбах уличного освещения. Вскоре начался и разгром партийных комитетов. Разрушались памятники советским солдатам, нападению подверглись здания многих государственных органов, в здании городского комитета партии при этом были зверски убиты 25 сотрудников горкома и защищавших его венгерских солдат. Погиб секретарь горкома Имре Мезе. Эта жестокая вакханалия расправ и самосудов решительно изменила позицию советских лидеров, еще не готовых к применению силы. Решительно требовал использовать силовые средства в Венгрии Лю Шаоци, а также все руководство КПК. Согласился на применение силы и И. Броз Тито, что имело крайне важное значение для Хрущева. Не видел другого решения и Юрий Андропов, который наблюдал за происходившими в Будапеште беспорядками и расправами с самого близкого расстояния. Он отправлял в Москву в эти дни и часы множество шифрограмм и фотографий повешенных на деревьях и фонарях коммунистов, и большая часть из них попадала сразу же к Никите Хрущеву. Мнения менялись, и Хрущев также начал склоняться к силовому варианту. В ночь с 31 октября на 1 ноября 1956 года на бывшей сталинской «дальней» даче в Волынском состоялось совещание делегации ЦК КПСС во главе с Хрущевым и делегации КПК во главе с Лю Шаоци. Звонил сюда и Мао Цзэдун. Позиции менялись, но мнение о том, что Советский Союз и КПСС должны оказать помощь своим друзьям в Венгрии, преобладало. Утром к Хрущеву был вызван маршал И. Конев. На вопрос, сколько потребуется времени войскам Варшавского пакта, если им будет поручено разгромить контрреволюционные силы и навести порядок в Венгрии, Конев ответил: «Трое суток, не больше»[40]. В этот день, 1 ноября, Хрущев с одобрения Президиума ЦК КПСС принял окончательное решение о военном вмешательстве в Венгрии.

Еще 31 октября Суслов и Микоян были вызваны и вылетели в Москву. Суслов был настроен в пользу военного вмешательства, Микоян решительно возражал. В Будапеште на своем посту продолжал оставаться Андропов, поддерживая связь со всеми участниками событий. В Венгрию быстро вводились войска из Прикарпатского, Одесского и других военных округов. Началась подготовка крупномасштабной военной операции, которая получила кодовое наименование «Вихрь». Командование было поручено маршалу И. С. Коневу. Конев в это время являлся главнокомандующим Объединенными вооруженными силами государств — участников Варшавского договора. Прибыв немедленно в Венгрию, маршал Конев расположил свою ставку в городе Сольнок, недалеко от Будапешта. На венгерские аэродромы вокруг Будапешта и по всей стране высаживались подразделения советских воздушно-десантных войск, немедленно захватывавших эти аэродромы. Будапешт оказался отрезан от провинции, граница Венгрии с Австрией была взята под контроль.

Имре Надь не знал деталей военных приготовлений, но знал о быстром наращивании советских военных сил. 1 ноября Надь вызвал посла СССР Андропова на заседание узкого состава правительства и потребовал объяснений. Андропов пытался объяснить появление новых войск в Венгрии и захват венгерских аэродромов необходимостью спокойно эвакуировать из страны советские части в условиях восстания. Разумеется, это не могло звучать убедительно, Имре Надь не только вручил Андропову ноту протеста. С согласия членов правительства и руководства партий, входящих в новую коалицию, Имре Надь объявил о выходе Венгрии из Варшавского Договора и принятии Венгрией статуса нейтрального государства. Правительство Надя обратилось в ООН с просьбой о помощи и защите своего нейтралитета. Янош Кадар не возражал, как и новое руководство ВСРП, но у него уже имелись иные планы и иные решения. В тот же день, 1 ноября, Янош Кадар и небольшая группа его сторонников покинули резиденцию венгерского правительства и приехали в советское посольство, которое тщательно охранялось. После коротких бесед Я. Кадару предоставили несколько бронетранспортеров и охрану, чтобы он мог тайно покинуть Будапешт. Поздно вечером в тот же день Янош Кадар в сопровождении двух своих сотрудников и одного сотрудника посольства прибыл в штаб Особого корпуса в Текель. Отсюда они перебрались в Сольнок в штаб маршала Конева и на военном самолете были отправлены в Москву. Здесь их встретили Н. С. Хрущев и группа советских лидеров. Из Москвы Я. Кадар прилетел в Ужгород, где уже был создан с помощью венгерских и советских спецслужб временный венгерский центр. 3 ноября 1956 года по радио было объявлено, что Янош Кадар, Ференц Мюнних, Антал Апро и Иштван Кошша вышли из состава правительства Имре Надя и создали новое венгерское революционное рабоче-крестьянское правительство. В воззваниях этого правительства, которые одно за другим передавались по радио, события в стране характеризовались как контрреволюция. «Новое правительство не может безучастно смотреть, как под прикрытием демократии контрреволюционеры и террористы зверски убивают наших лучших братьев, рабочих и крестьян и держат в страхе мирных граждан страны… Поэтому революционное рабоче-крестьянское правительство в интересах народа, рабочего класса, родины обратилось с просьбой к командованию советских войск, чтобы оно помогло разбить черные силы реакции и контрреволюции и возродить народный социалистический строй, восстановить порядок и спокойствие».

И. Надь оказался в изоляции. Ни ООН, ни западные страны не откликнулись на призыв о помощи. Отряды повстанцев увеличивались незначительно. В стране и в столице было много людей, которые готовы были поддержать Яноша Кадара и его новое правительство. Очень многие выжидали и не хотели вмешиваться в события ни на той, ни на другой стороне. Из числа офицеров венгерской армии, перешедших на сторону восставших, выделялся своей активностью 40-летний Пал Мелетер, недавний командир корпуса. Имре Надь назначил генерал-майора Мелетера министром обороны Венгрии. Надь отправил телеграмму в Москву с просьбой назначить место и время для переговоров. 2 ноября Надь снова пригласил к себе Андропова. Было видно, что советский посол провел бессонную ночь. Он не был даже выбрит, одежда помята. И. Надь потребовал объяснений по поводу исчезновения двух министров — Кадара и Мюнниха. Надь сам распорядился дать Мюнниху машину для поездки в посольство. Кто-то видел, как Мюнних пересаживался недалеко от посольства в советский бронетранспортер. Посольство, заявил Надь, занимается «плохими делами», и это может создать о посольстве «плохое впечатление». Но Андропов отклонил все претензии Надя. К тому же ему трудно было следить за событиями, которые происходили за пределами Будапешта. В то время когда Андропов встречался с И. Надем в его резиденции, Хрущев, Молотов и Маленков вели переговоры с польскими лидерами на польско-советской границе в Бресте. Поляки далеко не во всем соглашались с Хрущевым, но они признавали, что в Венгрии берет верх контрреволюция и что другого выхода у СССР нет. Маленков и Хрущев вылетели из Бреста в Бухарест, а затем и на остров Бриони для встречи с Тито. Об этих секретных встречах не сообщалось в печати, посольство СССР в Венгрии сообщений также не получало.