- За что? - еле слышно прошептал он. - Ведь дети - это всё, что мне осталось от их матери.

- Но у тебя всё ещё есть я, - ответил Галечник. - А они никуда не уйдут, пока с тобой не попрощаются.

«Правильно ли я поступил?»

Серое Крыло уже не был уверен в том, что должен перебираться в лес.

«Зачем я ухожу туда? Разве я смогу когда-нибудь почувствовать себя в лесу, как дома? Этот овраг - мой настоящий дом, здесь я был счастлив, здесь мы с Черепашьим Хвостиком устроили себе гнёздышко и растили её котят. Как же я смогу бросить всё это?»

Однако это был его выбор, он сам его сделал. В круг, означавший пустошь, не было брошено ни одного камня. Никто не захотел здесь остаться.

«Значит, теперь овраг опустеет, и никто больше не будет гоняться за кроликами по лиловому морю вереска…»

Горькое сожаление, острее орлиного когтя, вонзилось в живот Серого Крыла. Он вдруг понял, что не хочет уходить. Но это ничего не меняло. Он должен быть рядом с Галечником. Этот юный кот всегда был особенным. Он был прирождённым целителем, к тому же видел вещие сны. Чувство долга велело Серому Крыло всегда и во всём поддерживать Галечника.

«Куда он - туда и я, - подумал он. - Я чувствую, что судьбы многих накрепко переплетены с судьбой Галечника. Мой долг защищать его».

Серое Крыло попытался глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться, но его грудь сдавила знакомая боль. После давнего лесного пожара он часто мучился приступами удушья. Холод Голых Деревьев и боль расставания с прошлым тяжёлым камнем лежали у него на сердце. Серое Крыло закрыл глаза, сделал несколько судорожных мелких вдохов и побрёл через поляну.

- Я вижу, вы довольны, - сказал он, подходя к Совиному Глазу и Воробьиной Песенке, и тут же испугался, что молодые коты могут принять его слова за упрёк. - Я хотел сказать, что у вас счастливый вид. Думаю, вы сделали правильный выбор.

Воробьиная Песенка с тревогой заглянула в глаза приёмного отца.

- Прости, Серое Крыло. Мы не хотели тебя огорчать.

- Я не огорчён, - солгал Серое Крыло.

Совиный Глаз сузил глаза.

- Ты опять задыхаешься.

- Это… от холода, - пробормотал Серое Крыло и поднял голову.

Он посмотрел на молодых котов и вдруг поразился тому, как сильно оба выросли.

«Когда же они успели стать совсем взрослыми?»

Нежная детская шёрстка исчезла, шкуры обоих котов сделались гладкими, под ними угадывались крепкие и сильные мышцы. Крапинки на шерсти Воробьиной Песенки в точности повторяли узор пёстрой шкурки Черепашьего Хвостика, а Совиный Глаз унаследовал от матери стройное гибкое тело.

- Ведь вы и в новом доме будете помнить Черепашьего Хвостика, правда? - тихо спросил Серое Крыло. - Вы её не забудете?

- Конечно, нет! - резко ответила Воробьиная Песенка. - К чему эти вопросы?

Хвост Совиного Глаза мелко задрожал.

- Я до сих пор помню её запах, - прошептал он.

«Но сумеешь ли ты сберечь его в памяти среди сырости тёмного леса?» - с горечью подумал Серое Крыло. Усилием воли он подавил вздох.

- Ваша мать была храброй и великодушной кошкой, - сказал он вслух. - Я никогда не встречал никого добрее её. Она гордилась бы вами, видя, с какой отвагой вы смотрите в будущее.

Совиный Глаз вопросительно склонил голову.

- А ты? Ты гордишься нами?

Серое Крыло вытянул шею и прильнул щекой к макушке приёмного сына.

- Я всегда буду вами гордиться, - сказал он, нежно вылизывая уши Совиного Глаза. - Если когда-нибудь я вам понадоблюсь, приходите, не задумываясь. Я всегда буду вас ждать.

Серое Крыло отвернулся, задыхаясь от нахлынувших чувств. Медленно, словно во сне, он побрёл прочь, чувствуя, как выросшие дети смотрят ему вслед.

- Эй, сколько можно вас ждать? - раздалось со стороны входа громкое мяуканье Молнехвостого. - Идём скорее!

- Разве мы не должны дождаться Чистое Небо? - удивлённо спросила Воробьиная Песенка.

Чистое Небо поспешно вышел из-за скалы.

- Я вас догоню, - бросил он и подошёл к Серому Крылу. - Не волнуйся, я присмотрю за ними, - пообещал он.

Серое Крыло недоверчиво сузил глаза. Он впервые видел брата таким. Что с ним происходит? Куда подевалась гордость Чистого Неба, когда он чуть ли не умолял котов переселиться к нему в лес? А тут ещё недавнее нападение барсука, едва не стоившее ему жизни… Сейчас Чистое Небо уже пришёл в себя и даже сумел принять свой обычный самоуверенный вид, но от Серого Крыла не укрылась тень пережитого страха, притаившаяся в глубине голубых глаз брата. Он вдруг понял, что впервые видит Чистое Небо напуганным. Это было странно… и немного тревожно.

«Чего он боится? Я чувствую, что он что-то не договаривает!»

Серое Крыло задумчиво склонил голову набок.

- Что с тобой, Чистое Небо? Ты здоров?

- Конечно! - с излишней поспешностью ответил серый кот и энергично встряхнулся.

- Тебя встревожило то, что сказала Порхающая Птичка? - прямо спросил Серое Крыло. Он понимал, какую власть могли иметь слова умершей сестры над сердцем Чистого Неба. Серое Крыло молча нёс в душе тяжесть своей вины за смерть Порхающей Птички.

«Если бы мы лучше охотились, если бы приносили в клан больше дичи, она бы не умерла. Да, мы сами были тогда юнцами, и всё же… всё же…»

- Я не тревожусь, - отрезал Чистое Небо. - Я просто хочу, чтобы ко мне прислушались.

Серое Крыло смолчал. Он давно понял, что спорить с братом - напрасный труд.

«Чистое Небо есть Чистое Небо, как бы он ни уверял, что изменился! Он до конца жизни будет пытаться поучать всех кругом, веря, что только ему одному известно, как всем нужно жить».

- Ты точно не хочешь переселиться к нам? - спросил Чистое Небо.

Серое Крыло покачал головой.

- Мы с Длинной Тенью слишком многое пережили вместе, чтобы я мог её бросить. Да и Галечнику я ещё смогу пригодиться.

Чистое Небо кивнул.

- Как знаешь.

Не прибавив больше ни слова, он направился к выходу.

Кусты утёсника ещё дрожали после того, как Молнехвостый, Воробьиная Песенка и Совиный Глаз ушли. Зубчатый Пик и Остролистница вели котят на пустошь. Они ненадолго остановились, пропуская Серое Крыло, и Зубчатый Пик небрежно обернулся.

- Шевелись, Серое Крыло! Видишь тучи? Скоро снова повалит снег, хорошо бы дойти до нашего леса до того, как всё заметёт.

Длинная Тень подошла к ним и молча взяла за загривок Росистый Носик. Та забилась в её пасти, как пойманная рыбка.

- Не хочу, чтобы меня несли! - запищала она. - Я сама пойду!