– Моисей! Почему мы столько лет ходим по пустыне, но так и не нашли Землю обетованную?

Пророк шел молча, не останавливаясь, опустив глаза, он пропустил слова первосвященника мимо ушей.

– Постой, брат! Поговори со мной. Люди опять возмущаются, они требуют объяснений.

– Какие еще объяснения я должен им давать? – Моисей начал сердиться, не желая разговаривать на эту тему.

Но Аарон остановил его, дернув за рукав:

– Пойми меня, ты посланец Бога, но это не означает, что ты не должен объяснять людям свои намерения.

Пророк поднял голову:

– Вот что, брат мой. Ты должен понять: все, что мы делаем, это воля Бога.

– Но как так?! – возмутился первосвященник. – Совсем рядом я видел зеленые оазисы, за которыми скрывалась благодатная земля! Мы могли найти там свою новую родину.

– Нет, Бог не разрешает нам идти туда.

– Но почему, Моисей?

– Наш народ согрешил, ты прекрасно знаешь об этом, и Отец небесный наказал его. Долгие века рабства в Египте уничтожили в нашем народе достоинство и честь. Палки и плети выбили все лучшее, превратив многих из нас в приспособленцев и лентяев, жаждущих легких денег и признающих только силу. Грехи их идут от страхов, от постоянных побоев и унижений, которые превратили души в равнодушную, холодную пустыню.

– Но почему так много лет мы несем свой груз ответственности?

– Сорок лет – этот тот срок, когда вырастет новое, непоротое поколение нашего народа, знающее цену свободе, не видевшее насилие и унижение, палки, кнуты и казни. Бог установил срок, и мы обязаны его выдержать, странствуя по пустыне, чтобы искупить вину и очиститься ото всех грехов.

Аарон упал на колени перед братом:

– Посмотри, сколько людей умерло в пути, время уходит, многие ведь не доживут до светлого часа, прошло много лет, сменилось целое поколение нашего народа.

– Я знаю.

Первосвященник окинул брата взглядом, только сейчас он заметил, как тот состарился, щеки осунулись, зубов во рту не осталось, голова и борода стали белыми, спина сгорбилась, руки не поднимались. Передвигался он с большим трудом, опираясь на облезлый посох.

– Пойми, Аарон, это не моя воля. Бог наказал нас за все грехи. Сорок лет нам даны как испытание, чтобы ушло то поколение, которое допустило грехопадение, на святую землю должны ступить ноги только чистых людей. Скоро наше испытание подойдет к концу, осталась ровно неделя. Мы выйдем к реке, за которой вы увидите Землю обетованную.

Яростный вихрь ударил в лицо Моисея, пророк не удержался и упал на песок.

– Брат мой! Путь мой скоро закончится, дальше нам нужен будет крепкий воин, который сможет сражаться за наше счастье.

– Откуда ты знаешь? – Аарон подбежал к брату, чтобы помочь ему подняться.

– Бог направляет меня на битву, но он не пустит меня дальше, – Моисей хотел продолжить речь, но буря со всей силы налетела на колонну, накрывая людей красным облаком песка.

Аарон очнулся первым, со всех сторон чувствовалась тяжесть, глаза не открывались, было тяжело дышать. Рука потянулась кверху, всюду нащупывая песок. Легкая паника охватила первосвященника, он напрягся всем телом и лихорадочно стал грести руками. Голова почувствовала легкость, он сделал рывок и ощутил приток свежего воздуха. Яркая заря загоралась на востоке.

***

Микроавтобус мчался по каменистому бездорожью, оставляя после себя длинный шлейф пыли, клубами поднимавшейся над пустыней. Солнце медленно опускалось за горизонт, освещая багровыми красками небо и песок. Раскаленная земля еще дышала жаром, накаляя и без того горячий воздух, отчего создавалось впечатление, что вся пустыня покрыта застывшей на месте зеркальной водной гладью. В этом красном мареве все искажалось и превращалось в неземной расплывчатый мираж. Машина притормозила на короткое время. Водитель, высунув голову из кабины, посмотрел назад, в рассеивающейся пыли никого не было видно. Только час назад он нелегально пересек египетскую границу, покинув пылающий войной Сектор Газа, который сейчас представлял большую угрозу для жизни.

Погони не было, мужчина перевел дух. Мрачное лицо повернулось на запад, где багрянцем пылал горизонт, возвещая путников о том, что день подходит к концу и надо торопиться. Микроавтобус сорвался с места, водитель давил со всей силы на педаль газа, стараясь, пока не стемнело, найти дорогу. Первые сумерки на востоке начали плавно заливать пустыню матово-молочными оттенками, повсеместно ведя наступление на кровавые отблески уходящего солнца. Машина прибавила скорость, но фары водитель не включал, боясь привлечь к себе внимание даже в этом безжизненном краю. На западе догорал яркой зарницей закат, солнце зашло за горизонт, но оставило еще на некоторое время память о себе в виде золотисто-розовых красок на бледнеющем прямо на глазах небе. Сумерки сгущались, небо и земля неторопливо смешивались в одно общее пространство, покрытое мрачными темнеющими красками. Наконец водитель заметил старую дорогу, мысленно прочитал про себя молитву, воздав хвалу Аллаху, и выехал на разбитое шоссе.

Через час в кромешной темноте фары микроавтобуса вырвали поворот на основную трассу, машина притормозила и стала медленно поворачивать на восток. Мужчина заметил красные огни габаритов большой машины, фары осветили дорогой японский крытый внедорожник, и микроавтобус остановился. Из джипа поспешно вышли двое молодых мужчин. Они с некоторым трепетом в душе подошли к водителю микроавтобуса и почтительно поклонились:

– Ассалам алейкум, уважаемый. Святейшество с вами?

Саид с подозрением осмотрел незнакомцев:

– Ва-алейкум салам. Вы от муфтия? – коротко ответив вопросом на вопрос, он тянул время, чтобы более внимательно оценить мужчин.

– Нас послал Али бен Салам, приказал полностью подчиняться всем вашим указаниям, – парни покорно опустили головы перед Саидом.

– Вот и хорошо, – он с легкостью выпрыгнул из кабины, на всякий случай проверив пистолет во внутреннем кармане пиджака, и, тихо открыв дверь, заглянул в салон.

Старик спал. Телохранитель бережно, стараясь не разбудить шейха, взял старца на руки и перенес во внедорожник, аккуратно усадив его на заднее сиденье, расположился рядом. Внутри джипа было прохладно, огни на панели управления горели яркими зелеными огоньками. Машина тронулась и на огромной скорости понеслась по главному шоссе. Лицо Саида покраснело, глаза налились гневом, он тихо сквозь зубы процедил: «Эй, сынок, ты что делаешь? Притормози чуток, не гони так, не забывай, кого везешь». На востоке загоралась заря, впереди замаячили огни большого города. «Вот и Шарм-эль-Шейх, – тихо проговорил молодой водитель. – Скоро будем на месте».

С первыми лучами солнца внедорожник въехал через служебные ворота в международный аэропорт. Заранее предупрежденная влиятельными людьми охрана без лишних вопросов пропустила машину на закрытую для посторонних территорию. Джип выехал на пустую взлетно-посадочную полосу, где в одиночестве стоял, вращая пропеллерами, небольшой частный самолет.