На мамином не оказалось ни одного сообщения. Что ж, неудивительно. Все знакомые Магдалины, скорее всего, пишут ей по электронной почте.

Чарли вздохнул и подключился к своей голосовой почте.

В трубке послышался голос.

— Слушай меня, ты, придурок, — оглушительно орал Рафи, — никак не пойму, как это твои родители не утопили тебя, как вшивого котенка, сразу после рождения? Ты меня порядком достал. Так слушай, подлец, — я знаю, где ты! Я знаю, что ты делаешь! Я уже в пути! Я скоро приду! За тобой!

В трубке зазвучали мерные гудки.

Мальчик тупо уставился на экран мобильника. Его трясло мелкой дрожью. Никогда еще Чарли не слышал такого голоса… Маленький Ашанти жил на свете отнюдь не первый день. Он жил в огромном городе, видел драки, дрался сам… Он слышал брань, ругал своих недругов… Но никогда ни у кого не слышал он в голосе такой ненависти.

Чарли удалил сообщение.

Через минуту он пожалел об этом. Сообщение Рафи могло бы послужить уликой. А он его зачем-то стер… Впрочем, еще раз такое мальчик все равно бы не стал слушать.

Он и так знал, от кого сообщение. Он знал, о чем оно. Так что еще надо?

Нет, Чарли не надеялся, что Рафи оставит его в покое. Просто…

Мальчик даже не подозревал, что соседский парень может оказаться настолько жестоким. Маленький беглец не мог окончательно поверить, что Рафи, подросток, решился похитить взрослых. Нет, это определенно не план самого Сэдлера. Чарли прекрасно помнил, как Рафи играл в футбол у фонтана… В тот самый день…

Точно! А еще Сэдлер поговорил тогда с кем-то по телефону и впервые в жизни обратил внимание на мелюзгу Ашанти!

Значит, тут замешан кто-то еще. Кто-то наверняка заплатил Рафи за похищение!

Этим вечером Чарли долго не мог заснуть. Когда остальные мальчишки улеглись, Ашанти неслышно извлек из сумки игрушечного тигра и тайком прижал его к себе. Ганс на нижней полке громко чесался, Джулиус на верхней что-то выкрикивал во сне. Чарли стало нестерпимо грустно оттого, что мама не может пожелать ему спокойной ночи и проверить, выпил ли сын лекарство (конечно, он его выпил), а папа не посидит рядом.

— Боги, все, какие только есть, пожалуйста, присмотрите за моими родителями. Пожалуйста… — скороговоркой прошептал мальчик.

Он не был религиозен и знал, что люди поклоняются сотням различных богов. Поэтому и решил, что заручиться поддержкой не одного бога, а всех сразу, было бы весьма кстати.

— О, боги, все вы, как бы вас ни звали, прошу, помогите маме с папой…

Чарли лежал на своей полке и чувствовал себя таким одиноким… Покоя не было ни его душе, ни маленькому телу.

Внезапно мальчику пришло в голову посмотреть номер телефона, с которого пришел звонок. Экран телефона высветил в темноте зеленоватые цифры.

Чарли мрачно усмехнулся. Как же озаглавить этот номер? Написать «Рафи» было бы слишком просто. Рафи ему не друг, чтобы так просто заносить его в список. Забавно, а ведь раньше Чарли так хотелось стать другом этого парня… Наконец-то! Мальчик удовлетворенно вздохнул и записал: «Склизкий червяк». Пусть это выглядело немного по-детски, но все же успокаивало.

Вот он наберется смелости и позвонит Рафи. Посмотрим, как такое понравится Сэдлеру.

К сожалению, боги не присматривали за родителями Чарли. За ними присматривал лишь до безобразия костлявый Сид, который сейчас был в замешательстве.

Уиннер строго-настрого запретил отдавать негру телефон и пригрозил нажаловаться Рафи, если костлявый ослушается. Толстяк не терял надежды получить в напарники человека хотя бы с двумя извилинами и словарным запасом, состоящим не только из одного слова. Уиннеру хватило того, что его нанял какой-то мальчишка. А тут еще и напарничек подобрался… Хуже некуда.

Анеба по-прежнему пристально смотрел на тощего охранника и что-то бормотал.

Сид же никак не мог решить, что хуже — ослушаться напарника или заполучить в подарок проклятие от страшного африканского колдуна.

— Схожу на палубу, — сказал Уиннер. — Следи за ними.

Да-да, у подводных лодок тоже есть палуба, они ведь иногда всплывают на поверхность. Сейчас, кстати сказать, это и произошло.

— Ага, — отозвался Сид.

Шаги толстяка затихли где-то наверху. Анеба приоткрыл глаза и встал с койки, сделал пару шагов для разминки и снова сел рядом с женой.

Сид с ужасом услышал, как темнокожий великан опять начал что-то ритмично бормотать — наверняка проклятие!

— Сид, ах, Сид, — напевал Анеба. — Ах ты, тощая палка от швабры, отдай мой телефон!

Бормотание складывалось в некое подобие белого стиха:

На ганском наречии это и впрямь звучало несколько угрожающе. К тому же Анеба не забывал время от времени повторять имя Сида, чтобы тот точно знал, о ком идет речь. В довершение спектакля «колдун» принялся очерчивать на полу широкий круг.

Продолжать так Анеба мог часами. Хотя в данном случае особая настойчивость ему не понадобилась. Гигант поглядел сквозь зеркало — прямо в глаза Сиду и сказал по-английски:

— Теперь ты отдашь мне телефон? Так ведь, Сид?

— Ага, — промямлил тот.

Вот так Анеба заполучил телефон. Вот так родители Чарли услышали сообщение сына… Вот потому-то Магдалина и расплакалась…

Потом вернулся Уиннер, увидел, что произошло, отобрал у пленников телефон и выбросил его за борт.

Именно в этот момент пятнистая кошка и решила, что пора действовать.

Чарли полагал, что следующий день будет относительно спокойным. В самом деле, ну чем циркачи могут заняться в открытом море? Как же он ошибался…

С утра мальчик пошел к мадам Барбю, надеясь позавтракать вместе с ней. По дороге он наткнулся на акробатов — на тех самых маленьких итальянцев, которых он встретил за ужином. Итальянцы репетировали. Самый старший — видимо, отец — был одет в изрядно потертое трико и в данный момент висел, ухватившись мощными руками за трапецию. Мужчина слегка покачивался, совсем как свежевыстиранная простыня, которую вывесила рачительная хозяйка. Вдруг акробат принялся раскачиваться сильнее. И еще сильнее! И еще! Чарли не успел ничего сообразить, как итальянец уже крутил на трапеции стремительное «солнышко». То он внизу, то снова наверху… Уследить за столь быстрыми перемещениями было решительно невозможно. Мальчик стоял, разинув рот. Но вот вращение снова замедлилось, и через десяток секунд акробат опять висел на трапеции, мерно покачиваясь, как влажная простыня. Чарли не удержался и громко зааплодировал.

Итальянец посмотрел на Чарли и оглушительно рассмеялся.