Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лицо Скудери побагровело.
Данте встретил мой взгляд с тем же холодным оцениванием, что и всегда.
— Мы пришли отпраздновать помолвку, а не сдирать с кого-то шкуру.
Его глаза говорили, что он предпочел бы последнее.
Я наклонил голову.
— Конечно. Мы хотим укрепить наши связи, верно?
— Хорошо, — отрезал Данте, и наступила тишина.
Рядом со мной Маттео выглядел так, словно только и ждал от меня знака вытащить ножи и вонзить им в глотки.
Мой взгляд упал на маленькую фигурку позади Скудери, которая смотрела на нас огромными голубыми глазами, глазами Арии.
— Фабиано, — сказал я, пытаясь смягчить голос, но это мне удалось лишь отчасти.
Он взглянул на отца, тот отрывисто кивнул, и Фабиано протянул ему руку. Я пожал ее, и парень прищурился.
— Где Джианна и Лили?
В его юном голосе звучала защита, и мне пришлось подавить улыбку.
— Он похоронил их на заднем дворе, — усмехнулся Маттео.
Фабиано дернулся, и я сердито посмотрел на Маттео.
— Они наверху, — сказал я Фабиано и слегка сжал его руку, посылая ему предупреждающий взгляд. Он был еще ребенком, но я не потерплю его дерзости на своей территории.
Он опустил глаза, и я отпустил его руку.
— Я не говорю тебе ничего такого, чего ты не знаешь, но тебе придется привести Джианну в форму. Ей нужна твердая рука, — сказал Скудери, и ответная улыбка Маттео заставила меня насторожиться.
Данте выпрямился. Три года перемирия. Сколько еще?
Дверь распахнулась, и Ромеро вошел внутрь, проверяя, все ли в порядке, прежде чем позволить Арии войти. Его брови сошлись на переносице, когда он заметил напряжение между нами, и он протянул руку, чтобы преградить путь Арии. Конечно, она этого не допустит, ее глаза были устремлены на брата.
Она нырнула под руку Ромеро.
— Фаби! — крикнула она, ее лицо расплылось в улыбке, когда она бросилась к нам. Она бросилась к брату и крепко обняла его. Необузданное счастье на ее лице прогнало все жестокие мысли, которые я лелеял. Она отстранилась, ее глаза изучали брата. — Ты снова вырос. Когда же ты остановишься?
— Когда я буду таким же высоким, как Лука, — твердо сказал Фабиано.
И Ария разразилась звонким смехом, который я любил больше всего на свете.
— Тогда нам придется много тебя кормить. Она подняла на меня глаза, такие полные счастья и любви, что мне с трудом удалось сохранить бесстрастное и жесткое выражение лица. Она повернулась к Данте и отцу, и выражение ее лица немного изменилось, прежде чем она поняла. Вежливость и грация отразились на ее лице, когда она подошла к отцу и поцеловала его в щеку.
— Отец.
Затем она повернулась к Данте. По напряженным плечам я видел, что он напугал ее, и этого зрелища было бы достаточно, чтобы заставить меня броситься на него, но рука Маттео на моем предплечье, молчаливое предупреждение, остановила меня. Я послал ему взгляд. Теперь он должен помешать мне нарушить перемирие, правда?
Данте, должно быть, прочитал мои мысли, потому что его глаза слегка сузились, прежде чем он взял руку Арии и поцеловал ее. Он быстро отпустил ее, и она отступила назад. Она подошла ко мне, и я коснулся ее талии.
— Торт еще не принесли? — спросила она. Поставщик сказал, что они не могут добраться до пекарни, и никто не берет трубку, когда я пыталась позвонить.
Я вытаращил глаза. Я даже не знал, что мы заказали торт.
Она вздохнула.
— Думаю, Ромеро отвезет меня туда. — она повернулась к брату. — Почему бы тебе не присоединиться ко мне?
Я подавила усмешку. Ария уловила напряженную атмосферу и хотела, чтобы ее брат не был подальше от нее.
Фабиано посмотрел на отца, который махнул ему рукой.
— Ты все равно только мешаешь.
Ария обняла брата, защищая его, глаза ее стали жестче.
— Пойдем. — она подняла на меня глаза. — Если Джианна и Лили спросят меня, пожалуйста, скажи им, что я скоро вернусь. Она коротко улыбнулась мне, но не поцеловала. Для этого будет время, когда мы останемся одни.
— Должна признать, Ария выглядит удивительно расслабленной рядом с тобой. Учитывая твою репутацию, я думал, что она съежится перед тобой, — сказал Скудери. — Но я полагаю, что моя репутации обманчива.
— Брак не место для страха, — сказал Данте, и я почувствовал что-то вроде уважения к нему.
Несколько часов спустя мои подозрения подтвердились, когда Джианна устроила сцену, ясно дав понять всем, что она не хочет выходить замуж.
Маттео воспринял это спокойно. Он был мастером игр, и она станет его окончательной победой, по крайней мере, так он думал. У меня было предчувствие, что рыжая не только превратит свою жизнь в ад, но и мою. Я мог только надеяться, что она не втянет Арию в неприятности, потому что когда ее братья и сестры были обеспокоены, Ария теряла чувство самосохранения.
— Что ты собираешься делать с Сильвестром? — спросил Маттео.
Я поморщился. Я отложил решение до сегодняшнего дня. Всякий раз, когда Ария спрашивала, что мы собираемся делать с Сильвестром, я делал вид, что еще не решил, но это была гребаная ложь. Как и каждый гребаный год, меня приглашали на светское мероприятие в Нью-Йорке, на вечеринку Сильвестра сенатора Паркера. Семья работала с ним много лет, и ожидалось, что я появлюсь в качестве нынешнего Капо.
— Я приду, и ты тоже.
— А Ария?
Это будет серьезной проблемой. Она была моей женой, и, конечно, все ожидали, что она тоже будет там, и я хотел, чтобы она была рядом со мной, если не было проблемы с Грейс. Я не видел ее с тех пор, как Ария поймала меня с ней, и я заставил сенатора отправить свою дочь в Англию, но она вернется на вечеринку, как и ожидалось.
— Она пойдет с нами.
— Это чревато скандалом, — пробормотал Маттео.
Как будто я этого не знал. Не то чтобы меня волновал скандал, но меня волновали чувства Арии.
— Ты уверен, что Грейс не устроит сцену? Ты никогда не бросал ее лично.
— Я никогда не бросал ее, потому что не встречался с ней. Я трахал ее, и других женщин. — конечно, другая причина, по которой я не видел ее снова, заключалась в том, что я хотел убить ее за то, что она заплатила Рику, чтобы он подсыпал снотворное в напиток Арии. Если бы она не была женщиной и, что более важно,
