— Спасибо, — сказало Привидение. — У меня трудный день сегодня. А что это ты такое сделал?

— Не знаю, — сказал Серёжа. — Сколдовалось что-то. Слушай, мы сидим не на песке, а на какой-то тряпке.

Ковёр-самолёт под ними слабо зашевелился.

— Я пить хочу, — сказала Маруська. — И ещё тут дует. Пойдём домой.

— Да, — кивнул Серёжа и сник окончательно. — Мне одному Юзю не спасти. Придётся вернуться и во всём признаться, отец что-нибудь придумает. Я даже не представляю, что он со мной сделает за Юзьку. Он её больше любит, чем меня. Значит, Юзя прилетела на ковре, бросила его тут, пошла в пещеру и…

Он зажал в кулаке штанину Привидения, чтобы его опять не сдуло куда-нибудь, второй рукой обхватил дрожащую Маруську и сказал ковру твёрдым голосом:

— Я знаю, что отец в тебя что-то тяжёлое вколдовал, чтобы мы не могли на тебе летать. Я не знаю, как это расколдовать, и сил у меня на взлёт не хватит. Но если ты сейчас, сию же минуту не взлетишь, то даю честное слово: я тебя тут же брошу в море. Мне уже всё равно, семь бед — один ответ. Считаю до трёх: раз, два…

Ковёр крякнул, поднатужился и взлетел. Он плавно понёс детей и призрака к замку, стараясь не проваливаться в воздушные ямы.

— А ты правда бросил бы его в море или только грозился? — спросило Привидение Серёжу тихо, чтоб ковёр не услышал.

— Правда, — кивнул мальчик. — Я вообще теперь буду говорить только правду. От вранья слишком много горя.

— Не знаю, по-моему, совсем без вранья невозможно, — усомнилось Привидение.

— Я тоже не знаю, — кивнул Серёжа. — Но попробую. Хотя это очень усложнит мою жизнь. Если я, конечно, выживу после всего, что услышу сейчас от отца и Эмилии Ивановны.

— Я пить хочу, — напомнила Маруська.

В замке царил ужасный переполох. Пропажу детей обнаружила, конечно, Эмилия. Ивановна. После первого танца она пошла искать Марусю, но не нашла.

— Да что вы волнуетесь? Она где-нибудь здесь, — махнул рукой Сергей Сергеевич. — Спросите Юзю.

Эмилия Ивановна пошла спросить Юзю, но не нашла и её. После того, как обнаружилось, что Серёжу тоже давно не видели, весь замок охватила паника.

— Детей похитил Чёрный Принц, — сказал Король.

— Пираты, к бою, — скомандовал капитан Бигос.

— Это я виновата, — рыдала Эмилия Ивановна. — Я плохо за ними смотрела. Я слишком была увлечена собой, а дети… Это всё платье проклятое!

Михайлов срочно переколдовал парчовое платье на прежнее, но это Эмилию Ивановну не утешило, а ещё больше расстроило. Пираты с фонарями бегали по пристани, солдаты аукались в Лысом лесу. Хрустальный шар в темноте показывал плохо, но волшебник разглядел в нём какие-то две тени, похожие на детей, и рядом ещё одну, явно мёртвую, потустороннюю…

— Это не живая материя, — тусклым голосом сказал Сергей Сергеевич.

— Её нет в живых! — в ужасе прошептала Эмилия Ивановна. — Она…

И тут в окно влетел ковёр, и на нём Серёжа и Маруся. Привидение скромно тащилось сзади.

«Вот сейчас у меня точно заболит сердце», — подумала Эмилия Ивановна, истерически смеясь и обнимая детей. Но, видимо, в этом измерении сердца принципиально не болели.

— Не обнимайте меня! — воскликнул Серёжа и вырвался. — Это я во всём виноват!

— А где Юзя? — спросил Сергей Сергеевич.

Серёжа вздохнул и рассказал всё. Закончив, он втянул голову в плечи и замер.

— Ничего, сынок, — бесконечно усталым голосом сказал волшебник. — Ничего, всё пройдёт. Сейчас я вытащу Юзю.

— Я пить хочу, — сказала Маруська, которой не понравилось, что центром внимания стал брат, а не она. К ней тут же протянулись пять рук с пятью стаканами воды. Маруся их все выпила и, умиротворённая, заснула в кресле, прикрытая шалью Эмилии Ивановны.

— Ты осторожнее колдуй, — сказал Михайлову Король. — Потихоньку её тяни, маленькими порциями, а то…

— Сам знаю, — отмахнулся волшебник Сергей Сергеевич. — Не говори под руку.

— Понимаете, переноситься из измерения в измерение нетрудно, — сказал Бигос, стараясь развлечь застывшую Эмилию Ивановну. — Это небольшое колдовство, и побочных эффектов почти не даёт. Я и сам иногда люблю прогуляться в низовьях Волги… Есть такая река в одном малоизвестном измерении. Но это легко, только если никто не противится. Вот вы сюда прилетели — и никаких побочных эффектов, потому что сами этого хотели. Чёрный Принц уволок к себе девочку — и тоже никаких последствий, потому что она согласилась добром. А Михайлов сейчас тянет её к нам вопреки её воле и воле Чёрного Принца. Это опасно.

Эмилия Ивановна не слушала. Она боялась за Юзю, жалела Серёжу, опасалась, что Маруська простудилась, да ещё терзалась угрызениями совести, что плохо следила за детьми. Ей было наплевать на всё волшебство мира. И на капитана Бигоса. А он это чувствовал и смотрел на неё несчастными глазами.

— Зацепил вроде, — сквозь зубы процедил волшебник. — Далеко очень, не разберу.

— Осторожнее тащи, — повторил Король. — Потянул — отпусти, ещё потяни…

— Да отстань, знаток нашёлся, — прошипел Михайлов. — Я и так медленно. Вроде пошло… сейчас… рывками… есть!

Короткая вспышка — и перед волшебником возникла косичка. Светленькая такая, с красной резинкой на конце.

— Да! — потрясённо выдохнул Король.

— Это уже слишком постепенно… Ничего не скажешь, осторожно тянул.

— Я что, её по кусочкам доставать буду?! — взревел в бешенстве волшебник Сергей Сергеевич. — Всё! Сейчас я этого Чёрного негодяя в лепёшку превращу! Размажу по Вселенной!

— Погоди-погоди, он всё-таки мой брат, — заторопился Король и даже схватил Михайлова за рукав. Но волшебник стряхнул Короля, воздел к небу руки и прокричал что-то громкое и щемящее, как журавли, когда они летят на юг и думают, что не вернутся. Всё стало темно. Замок задрожал, как испуганная Маруська. Где-то на краю света что-то сдвинулось, и это почувствовали все. Завыли собаки, истошно закричали кошки. Потом свет зажёгся вновь.

— Всё, — будничным голосом сказал Сергей Сергеевич. — Я вернул на место всё, что украл этот тип, все куски пространства. Включая и собственную дочь.

Юзя стояла у отцовского стула и оглушённо моргала. Вдруг она сообразила, что произошло, и обиженно закричала:

— Папа, ну зачем! Я его уже почти перевоспитала! Он обещал вернуть два куска пространства: с пиратской лодкой и с хвостом змея. Я бы и ещё уговорила, а ты помешал. И зачем ты оторвал у меня косичку?

— Он уже всё вернул, — устало сказал Михайлов.