о том, что судьба каждого человека — результат личного выбора этого человека. А если человек выбирает свой путь — он должен быть готов умереть на этом пути. Да, я смогу смотреть в глаза родителям тех курсантов, кого заберёт смерть. Однако я изо всех сил постараюсь сделать так, чтобы смерть ушла несолоно хлебавши. В этом — готов поклясться. Вы сами сказали, что мне удается с честью выходить из опасных ситуаций. Поверьте, о жизни своих товарищей я буду заботиться куда серьёзнее, чем о своей. В конце концов, я учусь в этой академии, живу в этой стране. Да, рядом со мною может быть опасно. Однако это не повод держать меня в подземном бункере подальше от людей. На поверхности я принесу гораздо больше пользы.

Выслушав меня, Калиновский кивнул. Помолчав, взял чистый лист из стопки бумаги, лежащей справа от него, и занёс над листом карандаш.

— Назовите имена тех, кого хотите забрать, — сказал он.

* * *

Я вышел из академии с личным письмом ректора в руке и сказал Мишелю:

— Идём.

Проходя мимо Пьера Данилова, который всё ещё маялся в ожидании подходящего момента, сказал ему:

— Ты тоже иди.

Пьер, как опытный авантюрист, вопросов задавать не стал — тут же пристроился за Мишелем.

Привратник внимательно изучил письмо и подпись Калиновского, потом окинул взглядом нас, троих, и кивнул:

— Вот теперь всё правильно! Всё в полном, значит, порядке. Проходите!

И мы вышли на свободу.

— Костя! — Пьер — который, оказавшись за воротами академии, буквально расцвел — положил руку мне на плечо. — Помимо того, что я — твой должник, прими этот небольшой презент, как свидетельство моих глубоких уважительных чувств.

Изъяснялся он не очень изящно, зато искренне. Я, усмехнувшись, взял «зажигалку», которой Пьер так и не успел воспользоваться.

Такси ждало недалеко от выхода. Я вызвал машину из приёмной ректора, решив, что уж наглеть так наглеть.

— Тебе ведь не в Петербург? — спросил я Данилова.

— Нет, мне здесь, — сказал тот и назвал адрес в Пушкине. — Добросите?

— Садись, по пути, — кивнул я.

Пьер с Мишелем сели на заднее сиденье, я — рядом с водителем. Водитель в каком-то непонятном изумлении посмотрел на меня, потом — назад.

— Что-то не так? — спросил я.

— В-всё в порядке, — пробормотал он.

— Ну так поехали.

— А куда?

Пьер повторил адрес, и водитель, кивнув, тронул автомобиль с места.

Поведение водителя меня удивило. А удивление мгновенно перешло в настороженность. Я внимательно посмотрел по сторонам и заметил, как почти сразу один из припаркованных на обочине автомобилей двинулся за нами.

Держался он на хорошем расстоянии, однако тревожный звоночек у меня в голове превратился в перезвон церковных колоколов. Калиновский как в воду глядел.

Когда таксист свернул, машина-хвост проехала мимо, а за нами покатилась другая, на таком же расстоянии. Слежку вели — как по учебнику. Интересно вот только, каким образом они держат друг с другом связь. Наверняка что-то магическое.

Ни Пьер, ни Мишель, разумеется, ничего не замечали. Пьер вовсю трепался, расхваливая погоду и пропагандируя радости жизни, которым в такую погоду просто необходимо предаваться. Мишель робко поддакивал. Водитель бледнел.

Наконец, такси остановилось возле аккуратного одноэтажного домика, утопающего в зелени.

— Спасибо, друзья! Ещё увидимся, — заявил Пьер и, обменявшись рукопожатиями со мной и Мишелем, выскочил на улицу.

— Едем дальше? — тут же спросил водитель.

Красная машинка, что ехала за нами от поворота, остановилась на таком расстоянии, чтобы привязать её к нам было невозможно.

— Сейчас поедем, — сказал я. — Только местами поменяемся.

— Что, прости…

Договорить он не успел — я резко, сильно ударил его в сонную артерию и задержал руку, пережимая кровоток. Глаза водителя закатились, он обмяк. Упасть головой на клаксон я ему не позволил. Придержал и посмотрел на Мишеля. Вполголоса приказал:

— Тащи к себе!

— Что? Куда? Как?.. — обалдел Мишель.

— Возникли непредвиденные обстоятельства. Помоги перетащить его на заднее сиденье.

В тесноте салона нам потребовалось минуты две на эту операцию.

— Руки ему свяжи, — велел я.

— Как? Чем?

— Потуже. Ремнём безопасности.

— Костя, что происходит? — пролепетал Мишель.

Я перелез за руль, подстроил под себя зеркало в салоне. Наружные зеркала трогать не стал, чтобы не привлекать внимания.

— Нас пасут, — сказал я. — И этот додик в курсе.

— Пасут?.. Додик?..

— Мишель, давай вопросы — потом! — отрезал я и тронулся.

Постарался скопировать манеру водителя. Тот был довольно осторожен. Не настолько, чтобы это начало раздражать, но близко к тому. Сам-то я бы уже с места дал по газам, но хотелось оценить масштабы того дерьма, в которое вляпался. Соваться на трассу сейчас было бы самоубийством. Ежу понятно — там-то самое интересное и начнётся. Здесь, в Пушкине, преследователи, кем бы они ни были, стараются вести себя прилично.

Я немного попетлял по улицам городка, дождался, пока машины начнут повторяться. Видимо, всего автомобилей — четыре. Неслабо ребят прижало… Ну ладно, давайте веселиться.

Улучив момент, когда меня на несколько секунд выпустили из виду, я резко ускорился и свернул в переулок, где запарковал такси на обочине.

— Сиди тут, жди сигнала, — приказал Мишелю.

Тот кивнул, опасливо косясь на начинающего подавать признаки жизни таксиста. Я вышел, открыл заднюю дверь и для верности врезал таксисту ещё раз. После чего, пригнувшись, подбежал к выезду на главную дорогу. Тут же раздался гул мотора и шорох шин. Я достал из кармана «зажигалку» Данилова, откинул блестящую крышечку и чиркнул колёсиком.

Что-то произошло. Ощущение изменилось. Времени анализировать у меня не было — появилась красная машина. Водитель явно планировал заглянуть в переулок (больше-то мне скрыться было негде), но амулет «Отведи глаз» сработал великолепно. Я практически заслонял собой стоящее поодаль такси, и парень, что сидел за рулём машины-хвоста, всего лишь мазнул по мне невнимательным взглядом, после чего повернулся к дороге.

Глава 9. Цель

Я понимал, что времени у меня немного. Ещё миг — и мой преследователь ускорится, поедет искать дальше.

Я не дал ему этого мига. Подскочил к машине, дёрнул за ручку, открывая дверь, потом схватил водителя за плечи и швырнул на землю. Тот изумлённо вскрикнул, прежде чем я врезал ему по затылку. Тело обмякло.

Я прыгнул за руль, вдавил сцепление и тормоз, бросил взгляд в зеркало заднего вида и увидел на заднем сиденье мужчину в костюме и в квадратных очках. В руках он держал кулёк с конфетами, которые до недавних пор жрал.

До тех пор, пока его коллега при загадочных обстоятельствах не вылетел из-за руля.

Как и предупреждал Данилов, невидимкой амулет меня не сделал. Но смотрел мужик принципиально в другую сторону.

Что ж, прости, но с тобой придётся обойтись по-настоящему жёстко.

Не во всю силу, но с чувством я врезал по голове мужчины чёрной магией. Квадратные очки разлетелись вдребезги, из носа брызнула кровь. Глаза закатились, и тело обмякло.

— Вот из-за таких, как вы, я жемчужину никогда не отмою, — пробормотал я.

Вышел, открыл заднюю дверь, вытащил второе тело, положил рядом с первым. Обыскал обоих, забрал два неплохих револьвера и махнул рукой Мишелю. Тот прибежал быстро. И, хотя руки у него тряслись, крупного взрослого мужика тащил быстро и уверенно. Видимо, за прошедшее время у Мишеля поднялся не только магический уровень.

— Вот видишь, — пропыхтел я, когда мы вдвоем заталкивали второе тело в багажник такси. — А ведь ты мог бы сейчас сидеть в Царском Селе рядом с Полли и умирать от скуки. Хорошо, что у тебя есть такой друг, как я!

* * *

Далее всё прошло гораздо проще, чем ожидалось. Завладев автомобилем преследователей, мы выехали на трассу и помчали в направлении Петербурга. Мишель теперь сидел на переднем сиденье — до того напряжённый, как будто ему к горлу приставили лезвие ножа.

— Да расслабься ты, — беспечно сказал я. — Всё нормально.

— Нормально? — вскинулся Мишель. — Это ты называешь «нормально»⁈

— А что не так? — пожал я плечами. — Мы — живы, хвост — скинули.

Единственное, что сейчас немного отравляло мне настроение — это автомобиль. Привык я — дай бог здоровья Вове! — к высоким скоростям. Таким, чтобы раз — и на месте. А тут, при всём уважении к классическому устройству автомобиля, чувство такое, будто соревнуешься с улитками. Выигрываешь, конечно, но всё равно грустно.

— Кто эти люди? — спросил Мишель. — И почему они за тобой следят?

Хороший вопрос.