— А тебя… то есть вас как зовут?

— Кассандра. Можно просто Кася.

Вот ей ее имя шло! Она действительно была вся такая… королевская. Я, конечно, не знаю, что такое Кассандра, но почему-то кажется, что это имя какой-нибудь царицы кошек. Нет, Кассандра — это правильное имя для такой кошки. А Касей я ее никогда не назову. К сожалению.

И тут она промурлыкала, как будто подслушала мои мысли:

— Тебе можно, ты мне жизнь спас.

Вот это было сильно! Я как-то совершенно забыл о подробностях драки. Драку я помнил отдельно, кошку — отдельно. А ведь я-то на самом деле спас и ее и котенка!

Тут я совсем смутился и пробормотал что-то вроде:

— Фигня дело…

Я запоздало вспомнил о заготовленной речи, но в башке болтались только огрызки: «Я упрямый, знаете ли» и «сударыня». Больше всего в жизни мне хотелось, чтобы хозяин меня окликнул и увел домой. Но он, как назло, болтал с кем-то по телефону. Вернее, монотонно повторял через большие промежутки времени: «Да, я понял. Хорошо, я все понял»…

Я уж решил сделать вид, что вообще тут случайно. Пробегал мимо, перекинулся несколькими словами с симпатичной кошечкой — и побежал себе дальше. Принял очень независимый вид, попытался грациозно развернуться и убежать… и чуть не взвыл от боли. Очень трудно быть грациозным, когда подворачивается больная лапа.

— Больно? — участливо спросила Кассандра, и мне еще сильнее захотелось взвыть.

По сценарию я должен был ответить: «Ерунда, я в порядке», но мне действительно было очень больно. Поэтому я просто сказал:

— Извини… пойду-ка я домой.

Я развернулся (очень неуклюже!), Кассандра что-то мяукнула мне вслед, я на всякий случай согласился.

И похромал, уже не заботясь о произведенном впечатлении.

Поздно заботиться. Я полностью провалился.

Больше она ко мне не обратится.

Кошка

Как же мне было тоскливо!

Пес, этот Ромео, где-то там, далеко, ему больно, а я здесь, и совершенно ничем не могу ему помочь.

Я окончательно переселилась на подоконник. Дошло до того, что Олька сдалась, и поставила мне сюда миску с едой. Я сначала даже муркнула ей от благодарности, но тут же опять застыла в ожидании: где же он? Идет? Не идет? Почему он так редко гуляет? Плохо? Больно? Как с ним хозяин обращается?

Пес выхромал из подъезда днем, его хозяин опять болтал по телефону, и пес снова, не глядя на меня, первым делом ломанулся в кусты.

— Мяу? — спросила я, когда он оттуда вышел.

— Ррр, — ответил пес, — извини, мяукать я не умею.

— Как ты?

— Спасибо. Вроде ничего.

— Слушай, Ромео, а зачем… Почему ты нас с Пусей спас? Ты же собака, я кошка.

— Не знаю, — честно сказал пес, — наверное, я неправильная собака. Ты мне почему-то нравишься.

— Или я — неправильная кошка.

— Да нет же, ты правильная! Ты самая замечательная на свете! Ты…

— Ромео, домой!

Я б этому хозяину глаза выцарапала! Прервал на самом интересном месте! Ромео чуть вильнул мне хвостом и пошел в подъезд. Хромал он уже меньше, но все равно, когда я смотрела на него, мое сердце сжималось и переворачивалось от жалости.

— Ромео, ты мне тоже очень нравишься! — муркнула я ему вслед.

Пес резко развернулся, оторопело посмотрел на меня, а потом как запрыгал, как залаял! У меня от неожиданности чуть уши не заложило…

— Ура, — голосил он, — ты — самая прекрасная кошка на свете!

И дальше что-то совсем непереводимое ни на кошачий, ни на человеческий языки — сплошные переливы и модуляции лая, плавно переходящего в вой.

Хозяин испугался и кинулся успокаивать своего питомца.

— Ты что, с ума сошел! Сейчас опять что-нибудь себе сломаешь! А ну сидеть!

При звуке хозяйского голоса Ромео немного пришел в себя, даже сел. Но при этом продолжал заливисто лаять.

На эти звуки прибежала Олька, высунулась в окно.

— Что происходит? — довольно грозно спросила она, а потом увидела хозяина Ромео, и у нее опять как-то странно дрогнул голос:

— Ой. Здравствуй…те. Что с вашим собаком? Псом, то есть.

Олька совсем засмущалась и, чтобы отвлечься, схватила меня на руки.

— Да не знаю, — раздраженно ответил парень, — похоже, у него с вашей кошкой сложные отношения. То он за нее чуть себя не угробил, а сейчас облаял ее ни с того ни с сего.

— Я не ее! — рявкнул Ромео.

— Он не меня! — мявкнула я.

Парень вздрогнул, а Олька чуть меня не уронила.

— Девушка, давайте вы кошку подержите, а я постараюсь этого прохвоста домой затащить.

— Хорошо, — Олька вцепилась в меня так, что я заорала.

Пес напрягся и рванул ко мне, хозяин его не выдержал такой подсечки и рухнул прямо под наше окно.

Олька кинула меня и рванула на улицу, Ромео метнулся к хозяину и начал активно лизать ему лицо и руки, тот пытался отбиться от пса, а заодно и встать.

Олька подбежала, оттащила Ромео. Парень хотя бы смог сесть.

— Спасибо, — сказал он, — кстати, меня Роман зовут.

— А я Оля. А это — Кася.

Я удовлетворенно мявкнула, уселась на форточке и распушила хвостик.

— Ты такая красивая, — запел Ромео.

— О нет! — заголосили Оля и Роман.

— Домой! — рявкнул Рома, — и если сегодня еще хоть звук, я за себя не ручаюсь! Понял?!

— Гав, — угрюмо буркнул Ромео и поплелся к подъезду.

Пес

Началось все очень плохо. Жить не хотелось, думать не хотелось, гулять не хотелось. То есть гулять хотелось, но по совершенно физиологическим причинам. Я подошел к хозяину и тактично сел у ног. Хозяин рассеянно почесал меня за ухом и буркнул:

— Ромка, я работаю. Не мешай.

Я стал терпеливо дожидаться, пока хозяин наработается. Работа у него очень сложная и даже опасная: ему приходится гонять по экрану каких-то угрюмых личностей и со страшным грохотом уничтожать их. Изредка они уничтожают его, тогда хозяин ругается и начинает все сначала.

Иногда у него бывает работа попроще и поинтереснее: он гоняет по экрану шарики.

А бывает, что работа очень скучная — хозяин что-то пишет. Но это, к счастью, нечасто бывает.

На сей раз хозяин собирался работать долго и упорно. Полчаса я терпел, но потом понял, что деликатность деликатностью, но на улицу мне нужно срочно. Я позвал хозяина.

— Угу, — ответил он, — сейчас.

Через минуту я позвал его еще раз.