Она проглотила слезы.

– Я ни за кого не хочу замуж! Я хочу домой, в Гемпшир, к: своим зверюшкам. Я ненавижу Лондон, я ненавижу отца и я ненавижу свет. Почему они все не могут оставить меня в покое?

Ее ярость прорывалась даже сквозь слезы, и Остин улыбнулся этой тираде. Было время, когда он чувствовал то же самое, но он никогда не получал удовольствия, высказываясь вслух.

– Если вы не успокоитесь и не перестанете, вести себя как глупый ребенок, то легко этого добьетесь, хотя сомневаюсь, что одиночество долго будет доставлять вам удовольствие. Можете ли вы не мешать моим объяснениям с вашим отцом?

Обри запрокинула голову и посмотрела на него сквозь слезы. Потрясение, которое она испытала, увидев в такой близости его глаза, заставило ее вспомнить о своем положении. Загоревшее лицо Остина под спутанными каштановыми локонами показалось ей совершенно бесстрастным, чего он и добивался. Вопреки своей репутации он был смелым человеком, к тому же очень опытным, в чем она смогла убедиться. Думать, что ее отец сможет заставить такого человека жениться на такой зеленой девчонке, как она, казалось верхом безумия. Она выдавила из себя неуверенную улыбку.

– Вы сумеете? Я имею в виду, убедите его? Ему никто не осмеливается возражать, а после того, как он прогнал Джеффри… Это был мой последний шанс… – туманно пояснила она.

Остин удобнее усадил ее в седле, явственно ощущая хрупкую талию и полные изгибы грудей, тогда как она, казалось, полностью забыла о существовании подобных ощущений. Девственница, да еще и леди до мозга костей. Как он может думать о женитьбе на такой чистой девушке?

– Этот Джеффри… Вы действительно любите его настолько, что хотите выйти за него замуж? Или вы хотели просто досадить отцу?

– Ох, не знаю, – надулась Обри, прижимаясь к сильной груди, отгораживающей ее от всего мира. – С ним приятно проводить время, и он не делает замечаний, если я говорю вещи, которые не должна говорить. У него есть поместье в деревне, и он не будет требовать, чтобы мы появлялись в лондонском обществе, когда я не буду этого хотеть. Думаю, если папа позволит нам пожениться, я буду очень любить его.

Это был не тот ответ, которого граф добивался, но все же один из тех, которых следовало ожидать, и он не мог облегчить задачу.

Топот лошади Алвана, галопом нагонявшего их, не разрядил напряжения. Остин вопрошающе посмотрел на своего друга, не видя порученной ему кобылы. Аверилл многозначительно посмотрел на кузину.

– Я оставил клячу в гостинице. Если ты собираешься отвезти кузину назад у себя в седле, тебе не помешает веское оправдание.

Насмешливый тон Алвана заставил Обри выпрямиться и показать ему язык. Остин улыбнулся при виде столь детского, но благоприятного для него ответа, а сердитое замечание Алвана сделал его улыбку еще шире.

– Вы оба ведете себя как пара избалованных сопляков, вместо того чтобы ужасаться своим поступкам. Думаю, сейчас в ваших головах мысли только о еде, а не о предстоящем разговоре с герцогом.

Обри захихикала и вопросительно посмотрела на кузена. Несмотря на худобу, Алван был знаменит способностью поглощать неимоверное количество пищи за один присест. А последний присест был у него слишком давно.

Алван показал на сумку, висящую на луке его седла.

– Свежий хлеб, мясо, сыр и эль. Надеюсь, вам сейчас не до еды.

– Алван! – с упреком воскликнула Обри.

Остин быстро подыскал ближайший поросший травой пригорок и без особых церемоний ссадил на него Обри. Прежде чем она успела возмутиться, он отвел коня в сторону и реквизировал у друга его сумку.

– В жизни я предпочитаю простые удовольствия, Берфорд, – сказал граф. – Как бы я ни восхищался присутствующей здесь леди, твоей кузиной, она все же очень далека от простоты. Л потому отвлекись от своих грязных мыслей, садись и ешь быстрее. Кажется, мне предстоит неприятная беседа.

Обри нервно расхаживала по гостиной, время, от времени поправляя прическу у зеркала в золоченой раме. Она раздобыла щетку и гребень и привела себя в некое подобие порядка. Правда, у нее не нашлось ленты, чтобы собрать волосы, и она опасалась, что ее вид все еще не соответствует ожиданиям отца. Она показала язык отразившемуся в зеркале ребенку. Жаль, что у нее такой курносый нос, он делает ее моложе, чем на самом деле. Ей хотелось иметь нос, более приличествующий леди.

Обри поправила блузку и еще раз проверила пуговицы на жакете. Со складками на юбке ничего не поделаешь. Но жакет уцелел. Возможно, если она сможет выказать достаточно зрелости и ответственности, отец прислушается к ее доводам.

Стук в дверь заставил ее еще раз торопливо оглядеть себя, прежде чем она откликнулась, приглашая войти. Хитмонт на несколько часов замкнулся с ее отцом, и, судя по сердитым голосам, изредка долетавшим до ее ушей, беседа проходила бурно. Оценивая деликатность легкого стука, она решила, что, возможно, удалось достичь какого-то приемлемого соглашения. Быть может, отец успокоился и внял голосу разума.

Хитмонт вошел после ее приглашения и увидел перед собой тщедушную фигурку в полумраке огромной гостиной. С распущенными волосами, ниспадающими за спиной, она казалась школьницей, и на губах графа появилась гневная гримаса. Хотя без сюртука, с развязанным галстуком, он сам выглядел распутником, если не хуже.

Обри держалась уверенно.

– Итак, милорд, наверняка он поверил вам. Алван может за нас поручиться.

– Не сомневаюсь, что он поверил мне. – Хитмонт прошел вперед, глаза его потемнели от гнева. – Однако же вы были ораны, когда говорили, что он откажется выслушивать оправдания. Он утверждает, что вашей репутации нанесен непоправимый ущерб, Я пришел сюда просить вашей руки.

Обри слушала его с ужасом, не веря своим ушам. Мрачное лицо Остина выражало ее худшие опасения, и она отвернулась в бессильном гневе.

– Сколько он вам предложил? – спросила она с презрением. – Сколько сейчас стоит сбыть с рук трудного ребенка?

Ее презрение жалило как плеть, но Остин не дрогнул. Его гнев был обращен больше на себя самого, чем на человека, ожидавшего в соседней комнате.

– Достаточно, чтобы обеспечить вам безбедное существование на долгие годы.

Он подошел к окну, избегая смотреть на искаженное болью бледное лицо Обри. – К ее сведению, ему предложили целое состояние. Это не было честной сделкой, но в этом мире мало, что бывает честным. Он угрюмо уставился на пейзаж за окном.

Обри почувствовала, как холодок страха прополз по ее спине, когда она увидела напряженную спину Остина. Ее предупреждали о его репутации, но она не вняла предупреждениям. Она не могла поверить, что незнакомец, находящийся здесь, был тем же мужчиной, который нежно обнимал ее прошлой ночью. Этот мужчина был холодным и твердым, и она никогда не выйдет за него, никогда.