пиццерии, а после задействовал Скрытность и Поиск. Количество точек жизни соответствовало тем людям, которых я видел, а значит, в невидимости никто не находился. И к Зырянову никто явный интерес не проявлял, поэтому я осмотрелся пару минут, а потом сел к нему за столик, сняв Скрытность. От неожиданности он чуть не подавился, откашлялся и сказал:

— Ну ты даешь, Илья. Где так перемещаться научился?

— Есть места, Григорий Савельевич, — уклонился я от ответа. — Что с Дашей?

— С Дашей все нормально, я тебя не из-за нее просил подойти, а из-за тебя.

— А что со мной?

— Что с тобой… — проворчал он в ответ и демонстративно активировал глушащий прослушку артефакт. — Вот ты иной раз умным парнем кажешься, а иной раз ведешь себя как полный идиот.

Я решил, что мне сейчас будут вправлять мозги из-за ухлестывающего за Дашей придурка, пострадавшего в нашей драке, поэтому сразу начал выстраивать линию защиты:

— Он первый в драку полез.

— Кто?

— Агеев. Вы же про него сейчас?

— А что, вы уже подраться успели? — удивился Зырянов.

Так, кажется, моя догадка оказалась неверна, поэтому я не стал говорить, что не только успели, но и результативно: у меня лежит агеевский зуб в качестве трофея. Правильно говорят: промолчишь — за умного сойдешь. Поэтому я решил следовать народной мудрости и не высказывать лишних предположений.

— Да фиг с ним, с Агеевым, — философски решил Зырянов. — Мне он все равно не особо понравился. И щербинка у него некрасивая. Твоя работа?

Я неохотно кивнул, понимая, что если Дашкин отец видел этого хмыря, то там все куда серьезней, чем мне показалось при встрече. Зырянов хмыкнул.

— Рост зуба ему запустили. Скоро опять будет как с обложки журнала. Так что можем о нем не переживать. Я вообще про Власова хотел поговорить. Как тебя угораздило с ним связаться?

— Он мой тренер.

— И что? Это теперь оправдывает твой идиотизм? Ты зачем в его мутные схемы полез?

— Я не полез, я отказался.

— Отказался продавать ему алхимию? — удивился Зырянов.

На его руке красовалось кольцо с ониксом, оно было всегда, сколько я помнил Дашкиного отца, но только недавно узнал, что оникс — особенность противоментальных артефактов. Зырянова без артефактов я не видел никогда, хотя их количество и варьировало в зависимости от сложности ситуации. Сейчас на виду было всего несколько штук, значит, за себя он не переживал.

— Это нет, — признал я, раз уж Дашкин отец все равно в курсе. — Мне деньги нужны.

— А ты не думал их более безопасным способом получать? Они же, как только вычислят, кто делает зелья, сразу тебя исключат из цепочки, и хорошо если просто припугнут, а не шлепнут.

— Меня из цепочки исключить нельзя, потому что я один из ее концов. А именно — производитель, — пояснил я.

— Шутишь? — вытаращился на меня Зырянов. — Там речь идет о зельях алхимика очень высокой квалификации.

— Я себя таковым не считаю, но сдаю Власову свое.

— А ингредиенты? Где ты их берешь?

— Вам не кажется, Григорий Савельевич, что вы слишком любопытны? — огрызнулся я.

Он отхлебнул из запотевшего бокала газировку, прищурился и сказал:

— Интересно девки пляшут по четыре штуки в ряд… А ведь не соврали, что у тебя доступ к незарегистрированному Проколу.

— С чего вы взяли, Григорий Савельевич? — фальшиво удивился я.

— Источник это указал как один из вариантов.

— Источник?

— Ты же не думаешь, что мне Власов сам выложил планы относительно тебя? — усмехнулся он. — Илья, будь осторожней. Еще немного — и Вьюгиными будет не прикрыться. Они, конечно, повели себя с тобой по-свински, но обеспечивали минимальную безопасность.

— Ага, особенно на трассе, — не удержался я. — После чего прекрасно договорились за нашей спиной с Красильниковыми, даже не поинтересовавшись нашим мнением.

— А зачем им интересоваться? Вы — слабые, — заметил Зырянов. — Вы позволили себя выставить из Рода, оставив все твоему двоюродному брату. Замечу: все, что было накоплено вашими общими предками. Да, Владислав сильнее и у него больше прав, но вы не должны были им все оставлять.

— На настоящий момент нам важнее независимость. Есть причина.

— Я тебе вот только что сказал, к чему ваша независимость приведет. Как только вы окончательно отделитесь от Вьюгиных, Власов наложит на тебя лапу. И на твой Прокол. Как только его засветишь, так сразу и наложит. И не говори мне, что Прокола нет, не поверю. И Вьюгины в последнее время активничают, чтобы вас не отпускать. Тоже, значит, что-то узнали.

— Там другая причина, — я поморщился. — Гадкая. И уверяю вас, Григорий Савельевич, с выгодой Рода не связанная.

Прокол, конечно, засветить сложно, но не невозможно. Если сдавать алхимию, рано или поздно Власов может сообразить, где я беру ингредиенты. Это неприятно. Прекрасно работающая схема начала показывать свои темные стороны. Нужно было что-то решать. Вспомнив, чем занимается Зырянов, я ему предложил:

— Давайте, Григорий Савельевич, мы вас наймем?

— В каком смысле?

— В прямом. Род Песцовых наймет род Зыряновых на охрану.

Зырянов скривился и потер ухо.

— Вообще-то я хотел тебя отговорить рвать связи с Вьюгиными. Чем ты собираешься со мной расплачиваться?

— Алхимией, — предложил я. — Есть обычные зелья, есть редкие. И вам они будут идти со скидкой, скажем, в тридцать процентов от того, что стоит на сайтах интернет-магазинов. Прямая выгода же?

— Власову ты сдаешь за пятьдесят, — хмыкнул он.

— Не знал, что вы в курсе таких подробностей, — невозмутимо ответил я. — Но Власов дает реальные деньги, с вами я договариваюсь на услугу.

— Предложение, конечно, интересное, — ответил Зырянов, — но я не уверен, что для меня имеет смысл закусываться с Власовым. Вот если бы вы присоединились к нашему Роду…

Я рассмеялся.

— Григорий Савельевич, это несерьезно. Но, я думаю, дядя возражать не будет, если вы вольетесь в наш.

Теперь уже рассмеялся он.

— Нет, Илья, если бы я был уверен, что у вас Дарьей что-то срастется, я бы, пожалуй, пошел на такой шаг, — отсмеявшись сказал он. — Я понимаю, что, скорее всего, мои внуки будут носить другую фамилию. Но сейчас мой Род в куда более выигрышной позиции, чем твой, уж