хрипло, не торопясь возвращать себе вертикальное положение.

— Это я к чему, Нинель… к тому, что не надо мне заливать, будто он уехал и не сказал куда. Не поверю.

— Раз вы все видели, то наверняка заметили, что я пыталась выйти из машины, — приукрасила я действительность. — Не слишком-то мне его нежности по душе.

— То есть, ты с ним не спишь? — уточнил ехидно, а я повела плечом:

— Ну, переспали разок, что тут такого? Его перемещения мне не интересны.

— Вот как, — хмыкнул самодовольно, — а его — твои?

— О чем вы? — запаниковала, заподозрив неладное, а он бросил водителю:

— Поехали.

— Что? Куда? Зачем? — я завертелась на месте, отчаянно пытаясь придумать план спасения, но он лишил меня даже возможности мыслить, сказав брезгливо, не поворачивая головы:

— Выруби ее, задолбала.

Я дёрнулась от того парня, что ударил меня в живот, и тут же получила чем-то тяжелым в висок от второго. Перед глазами начало темнеть от боли, вновь перехватило дыхание, я судорожно вдохнула и потеряла сознание.

— И долго нам эту сучку караулить? — спросил незнакомый голос недовольно.

— Да думаю скоро прибежит, — усмехнулся второй, — ты же видел эти розовые сопли.

— Может, специально на камеру под идиота закосил? — выдал свежую мысль первый, а я задумалась, не поднимая головы. — Пока мы за девкой гоняемся, он команду собирает. В ломбард заявился, знал прекрасно, что пасти будем. И камера там такая, что слепой заметит.

Не могу сказать, что мне их рассуждения понравились, я нахмурилась, забыв, что притворяюсь спящей, а второй возмутился:

— Очухалась, уши греет лежит. Вот бабы…

Я открыла глаза и обнаружила себя пристегнутой наручниками к какой-то тонкой трубе, тянувшейся вдоль стены. Голые стены, бетонный пол, большие грязные окна под высоким потолком… в целом, обстановка не могла похвастать уютом и напоминала какое-то складское помещение. Я загрустила, ещё раз окинув взглядом все это великолепие, а двое парней, те, между которыми я ехала в машине, уставились на меня, не моргая.

— Бить будете? — спросила чуть сипло. Набрала слюней, сглотнула и посмотрела на каждого по очереди.

— Смотря как будешь себя вести, — нахмурился первый, которого я назвала ворчуном.

— Хорошо, — кивнула без задней мысли, а второй подленько ухмыльнулся и я мысленно окрестила его сначала пошляком, но остановилась на женоненавистнике. — Думаете, нарочно на камеру приставал? — спросила, потому что было ужасно скучно и так сильно болела голова, что хотелось хотя бы отвлечься.

— Тебе виднее, — хмыкнул второй.

— Мне это в новинку, — промямлила, потупив взгляд, а первый нахмурился:

— Что именно?

— Мужское внимание, — призналась честно, а они переглянулись.

— Хорош заливать, — скривился второй, а я возмутилась:

— И не думала. Где мой телефон?

— Ага, нашла идиотов, — закатил глаза первый, а я вздохнула:

— Да я фотку покажу.

Второй был любопытнее, поднялся и через пару минут вернулся с моим телефоном, рыкнув:

— Если попытаешься позвонить…

— Не суетись, — отмахнулась по-свойски, разблокировала телефон и показала им одну из последних фотографий, которые регулярно делала Инга и запрещала мне удалять. — Это я пару месяцев назад, но выглядела так ещё позавчера.

— Гонишь, — заявил второй уверенно и увеличил снимок, а потом приблизился к моему лицу и удивился ещё сильнее: — Не гонишь.

— Нет, конечно, мой хороший, — ответила по привычке. — Так что, ваш разговор меня в самом деле заинтриговал.

— И что думаешь?

— Что вы правы, — пожала плечами, лязгнув наручниками по трубе. — С какой стати ему вдруг воспылать ко мне нежными чувствами?

— А раскатывали вы вместе просто так, да? — ухмыльнулся первый, а я поморщилась:

— По делу. Подруга сперла браслет и через квартиранта сплавила, а мне он дорог, захотелось обратно. Больше ему никто хату на районе не сдаст, так что пошёл на встречу, — запела я соловьем, — и, забавно так, до этого ни намёка на большое и светлое, а тут вдруг объятия какие-то и эта сцена в машине… я сначала натурально ахренела, потом вроде опомнилась, но деваться некуда — домой как-то попасть надо. Ну и… то се… короче, переспали. С утра просыпаюсь — его уже и след простыл. Ну, думаю, говнюк, пошёл лесом и полем. Собралась пока, чуть на работу не опоздала, потом возвращаюсь, а вы со мной так невежливо. И, главное, не понятно — за что? Нет бы спросить по-человечески, не чужие же люди…

— А какие? — опешил первый, а я похлопала глазами и пожала плечами:

— Человек человеку брат.

— Ну, если так рассуждать… — задумался в ответ, а я вздохнула:

— Так пить хочется… и голова болит.

— Пару дней поболит, — поморщился первый, а потом сказал неожиданно: — Извини. Работа такая.

— Ты откуда? — поддержала разговор, а потом прищурилась и подняла одну ладонь, останавливая его: — Погоди, сама угадаю… Красноармейские все дикие, как собаки беспризорные, с севера почему-то мелкие… радиация там, что ли… на юге по большей части приезжие, выходит, из Ленинских, считай, соседи, — повернулась ко второму и ухмыльнулась: — А ты точно из наших, чего комедию ломаешь? Или ты с окраины?

— С окраины, — буркнул в ответ.

— Ребят, — вздохнула уныло, — очень пить хочется.

— Потерпишь, — скривился второй, а я опустила голову, сказав грустно:

— Я думала, мы подружились.

— Да нет ничего, — буркнул в ответ. Я подняла на него взгляд, полный надежды, а он поморщился: — Даже не думай.

— Ребят, я не при чем, — сказала с укором, — зачем вам мучить меня?

— До магазина километров десять, — возмутился в ответ, а я промямлила:

— На машине всего ничего… И ты меня ударил.

— Работа такая, — повторил фразу коллеги по цеху, нахмурившись, а ворчун поднялся:

— Съезжу. У самого кишки уже сводит.

— Не положено, — рыкнул женоненавистник, а тот махнул рукой:

— Да ясно уже, что не приедет. Девчонка из наших, не его поля ягодка.

Я кисло улыбнулась и села поудобнее. Дождалась, когда ворчун уедет и вздохнула:

— Холодно на бетоне.

— Встань, — хмыкнул в ответ, а я удивилась:

— Труба у пола.

— А ты интересно встань,