Катрин вспомнила о вое самолетов над селом, о разрыве бомб, о телах у дороги. Озверелое лицо старлея-зенитчика. Увидела страницы учебника истории с казенными, равнодушными, а по сути такими жуткими фразами.

Подол сарафана стал похож на голубенькую марлю. Шов разошелся, но это уже не имело значения. Гимнастерка еще держалась. Катрин пересыпала в нагрудный карман патроны. «Наган» спрятала за пазуху. Довольно корявое оружие, так просто не извлечешь.

Полуторка резко затормозила, подняв облако пыли. «И здесь Шумахеры водятся», — подумала Катрин. Из кабины лихо выскочил лейтенант, подбежал, четко козырнул:

— Лейтенант Любимов. Поступаю в ваше распоряжение, товарищ инструктор.

— Почему задержались? — сурово спросила Катрин, разглядывая румяного юного парнишку со значком снайпера на гимнастерке. Майор мог бы выделить в сопровождение кого-нибудь попредставительнее. Росту в делегате связи было от силы метр шестьдесят, а веса наверняка поменьше, чем в мешке картошки. Как его только ветром не сдувает?

От вопроса высоченной инструкторши лейтенант еще больше зарумянился.

— Запчасти перегружали. Машин свободных не было.

«Может, мне снять с мальчишки сапоги да и отпустить? — подумала Катрин. — Нет, за что я его так позорить буду?»

— Рацию проверили? Тогда поехали, — девушка взяла запечатанный пакет. — Дорогу знаете?

— Так точно. И водитель знает—…лейтенант открыл перед девушкой дверь кабины, но Катрин кинула портфель в кузов.

— Я с ветерком…

Лейтенант смущенно попытался помочь, просвечивающий сарафан вогнал его в совсем уж помидорный румянец.

Грузовик рванулся с места. На девушку выжидающе смотрел боец с топориками на петлицах. Рядом стоял заботливо прикрытый шинелью ящик рации.

— Здравствуйте, товарищ ефрейтор. К работе готовы?

— Так точно, товарищ инструктор, — бойко отрапортовал красноармеец. — Вот, вам приказано передать…

В свертке, кроме серого комбинезона, был новенький командирский ремень и пилотка.

— Прекрасно. Как зовут?

— Ефрейтор Сопычев, старший радист саперной роты. Откомандирован в распоряжение лейтенанта Любимова.

— Значит, временно и в мое, — Катрин оглянулась по сторонам.

Машина резво неслась по дороге. Проселок оставался безлюдным. Солнце уже садилось, и полуторка пролетала сквозь длинные тени ветвей. В животе стало как-то тревожно. Возможно, от голода.

— Вы, Сопычев, понаблюдайте пока, как там сзади. Мало ли что, вдруг немецкие мотоциклисты просочились.

— Да откуда здесь немцы? Мы ведь пока в тылу…

— Наблюдайте, Сопычев. Внимательно. Мне себя в порядок привести необходимо.

— Понял, — проронил догадливый Сопычев и, прихватив винтовку, перебрался к заднему борту.

Катрин торопливо переоделась. Занятие, учитывая скачущую козлом полуторку, небезопасное. Избежать заноз и синяков в общем-то удалось. Девушка затянула ремень, переложила «наган» во внутренний карман и вздохнула с облегчением. Штанины комбинезона оказались длинноватыми, пришлось подвернуть. — Сопычев, вам сухой паек выдали?

Вскрывать банку тушенки пришлось отомкнутым от винтовки штыком. Ефрейтор заикнулся, в том смысле, что так штык использовать не положено. В ответ голодная Катрин заявила, что опытному бойцу необходимо носить с собой карманный нож. Из банки уже удалось выковырять добрую половину содержимого, когда машина остановилась на окраине села. Из кабины высунулся лейтенант.

— Крименцы. Тут наши стояли из разведбата. А сейчас пусто.

Катрин с трудом пропихнула в себя кусок волокнистой говядины.

— Нам объезд искать некогда. Давайте здесь не маячить. Проскочим, пока не стемнело. Главное — энергичненько.

Почти тут же девушка раскаялась в своем неосмотрительном указании. По пустынной улице полуторка неслась так, как будто под капот вместо сорока лошадиных сил запихнули все сто двадцать. На перекрестке водитель чудом увернулся от черной груды металла. Сожженная «эмка» еще источала дым и резкий запах гари.

Первых выстрелов Катрин не услышала. От пробитого борта отлетела щепка. Сопычев суетливо вскинул винтовку, выпалил куда-то в сторону мелькавших домов. Полуторка еще прибавила ходу, громыхая всеми частями и оставляя за собой пыльный шлейф, вырвалась за околицу. Вслед хлопнула пара выстрелов.

— Ты куда стрелял, Сопычев? — прокричала Катрин.

— Блеснуло что-то. За окном навроде, — ефрейтор сосредоточенно щелкнул затвором, досылая новый патрон.

— Вы, товарищ ефрейтор, поосторожнее. Подстрелите местного педагога или старушку какую-нибудь.

— Что ж, в нас палят, а мы, выходит, молчать должны? Все они здесь — белохохлы, только и ждут момента в спину бабахнуть, — уверенно заявил ефрейтор.

Машина остановилась. Из кабины высунулся лейтенант. Фуражка лихо съехала на ухо, в руке «наган».

— Все целы?

— Все, все, — успокоила Катрин. — Вы тоже стреляли?

— Да я и разглядеть ничего не успел. В кого стрелять-то?

— В белохохлов.

— В кого?!

— Поехали, потом разберемся.

До штаба корпуса добрались уже в темноте. Снова танки, артиллерия, десятки автомашин, стоящие практически без маскировки. Катрин знала, что до утра вся эта армада стронется с места в новом многокилометровом марше, опять заведомо запаздывающем и поэтому бессмысленном.

Машина миновала два контрольно-пропускных пункта. В торопливых и коротких вспышках фонариков проверки Катрин в своем комбинезоне и пилотке подозрений не вызывала. Документы посмотрели только у старшего по машине. Собственно, у девушки теперь имелось почти самое настоящее командировочное предписание за подписью командующего 4-м мехкорпусом. Ну, пока не понадобилось, тем лучше.

Машина остановилась у зарослей на берегу мелкого ручейка. Очевидно, где-то недалеко был коровник. Густо несло навозом и свежей, измолотой гусеницами зеленью. Катрин и лейтенант отошли от машины и устроили совет.

— Вы, товарищ инструктор, здесь ждите. А то вопросов не оберемся. Время горячее, женщин здесь мало, — извиняющимся тоном предложил Любимов.

— Согласна. Тем более вид у меня—…Катрин развела руками.

— Вид как раз боевой, — лейтенант зачем-то одернул собственную гимнастерку, поправил кобуру и полевую сумку. — Но… как-то непривычно. В платье, я имею в виду, было… У вас в Москве… Наверное, в смысле…

— Лейтенант, вы не задерживаетесь? — сочувственно поинтересовалась Катрин. — Задание у нас срочное, идите быстрее. И не волнуйтесь.

— Есть, — с облегчением проронил парень и стремительно исчез в темноте.

Катрин вернулась к машине. Наказала Сопычеву проверить рацию и отдыхать. Ефрейтор заверил, что рация работает как часы, и предложил товарищу инструктору взять шинель, поскольку уже холодно и к тому же комары налетают. От шинели Катрин отказалась и села в кабину. Водитель дремал, подсунув пилотку под щеку.