— Пожалуй, да.

Я пожимаю плечами. Зачем ему это надо?

— Ну, пускай он оставит тебя в покое, иначе в два счета вылетит на улицу.

— Ой, Кристиан, что ты говоришь? Он не сделал ничего дурного…

Нет, он стоял слишком близко ко мне.

— Если хоть раз попробует, скажи мне. Это называется грубое попрание общественной морали или сексуальное домогательство.

— Мы просто пили пиво после работы.

— Я не шучу. Одна попытка, и он вылетит.

— У тебя нет такой власти. — Честное слово, я так и сказала. Но тут же понимание ударило меня с силой мчащегося грузовика. — Или есть, Кристиан?

Вместо ответа Кристиан опять загадочно улыбается.

— Ты покупаешь фирму, — в ужасе шепчу я.

— Не совсем, — говорит он с улыбкой.

— Ты уже купил ее. Уже.

— Возможно, — уклончиво отвечает он.

— Купил или нет?

— Да.

Что за черт? Это уже слишком.

— Зачем? — пораженно спрашиваю я.

— Потому что я могу себе это позволить, Анастейша. Ради твоей безопасности.

— Но ведь ты сказал, что не будешь вмешиваться в мою карьеру!

— Я и не буду.

Я вырываю руку из его ладоней.

— Кристиан… — У меня нет слов.

— Ты злишься на меня?

— Да. Конечно. Злюсь. Разве в серьезном бизнесе так делают? Разве так принимают решения? Под влиянием трахания?

Я опять нервно кошусь на Тейлора, но он нас стоически игнорирует.

М-да, пора ставить фильтр между мозгами и языком.

Кристиан открывает было рот, но тут же закрывает и хмурится. Мы злобно сверкаем глазами друг на друга. Атмосфера в салоне, только что теплая и радостная, делается ледяной от невысказанных слов и потенциальных обвинений.

К счастью, поездка быстро заканчивается. Тейлор тормозит у моего дома.

Я пулей вылетаю из салона, не дожидаясь, когда кто-то откроет мне дверцу.

Я слышу, как Кристиан говорит вполголоса Тейлору:

— Пожалуй, подожди меня здесь.

Я роюсь в сумочке, нашаривая ключи. Он подходит и встает у меня за спиной.

— Анастейша, — осторожно говорит он успокаивающим тоном, словно я дикий зверек, загнанный в угол.

Со вздохом я поворачиваюсь к нему лицом. Я так страшно злюсь, что мой гнев хоть пальцами трогай — темное чудище, схватившее меня за горло.

— Во-первых, я давно тебя не трахал — уже целую вечность. Во-вторых, я давно собирался войти в издательский бизнес. В Сиэтле четыре компании этого профиля, из них SIP — самая прибыльная, но сейчас она оказалась на пороге стагнации. Ей нужно расширяться.

Я холодно щурюсь на него. Его глаза глядят пронзительно, даже грозно, но адски сексуально. Я тону в их стальной глубине.

— Так, значит, ты теперь мой босс, — рычу я.

— Технически я босс босса твоего босса.

— И технически это грубое попрание общественной морали — факт, что я трахаюсь с боссом босса моего босса.

— В данный момент ты с ним пререкаешься, — усмехается Кристиан.

— Потому что он такой осел.

Кристиан отшатывается. Вот черт… Я зашла слишком далеко?

— Осел? — бормочет он, и неожиданно на его лице появляется веселое изумление.

Проклятье! Я злюсь на тебя, я не хочу смеяться!

— Да. — Я цепляюсь за остатки своей злости.

— Осел? — повторяет Кристиан. На этот раз его губы вздрагивают от подавляемой улыбки.

— Не весели меня, когда я на тебя злюсь! — кричу я.

А он улыбается, ослепительной, белозубой улыбкой американского парня, и я сдаюсь. Я тоже улыбаюсь, сначала неохотно, потом от души. Да и как можно не испытывать радость при виде такой улыбки?

— Не придавай значения моей дурацкой улыбке — я все равно зла как черт, — бормочу я, пытаясь не захихикать. Впрочем, я никогда не умела так заразительно хихикать, как мои однокурсницы, промелькнула в голове горькая мысль.

Он наклоняется ко мне, и я жду, что он меня поцелует. Но он лишь утыкается носом в мои волосы и с чувством вдыхает их запах.

— Вы неожиданны, как всегда, мисс Стил. — Откинувшись назад, он глядит на меня; в его глазах пляшут смешинки. — Так ты приглашаешь меня к себе? Или я поеду, чтобы реализовать демократическое право американского гражданина, предпринимателя и потребителя на покупку всего, что взбредет мне в голову?

— Ты говорил об этом с доктором Флинном?

Он смеется.

— Так ты пустишь меня к себе или нет?

Я хмурю брови и кусаю губу — но потом улыбаюсь и отпираю дверь. Кристиан оборачивается и машет рукой Тейлору. «Ауди» уезжает.

Как странно видеть Кристиана Грея в моем жилище. Мне кажется, что ему тут тесно.

Я все еще зла — его активность не знает границ. Теперь я понимаю, откуда он знал, что моя почта в SIP просматривается. Впрочем, он знает о SIP больше моего. Эта мысль меня не радует.

Что я могу сделать? Зачем ему понадобилось меня опекать? Слава богу, я взрослый человек — ну, типа того. Как убедить его в этом?

Я гляжу на его лицо, пока он расхаживает по комнате, словно тигр в клетке. И моя злость проходит. Мне радостно видеть его здесь, у меня дома, ведь еще вчера я думала, что мы разбежались навсегда. Да что там — радостно! Я люблю его, и мое сердце наполняется восторгом. Он оглядывает комнату, оценивая мою среду обитания.

— Приятная квартирка.

— Ее купили для Кейт родители.

Он рассеянно кивает, его самоуверенный взгляд устремлен на меня.

— Э-э… хочешь чего-нибудь выпить? — бормочу я, зардевшись и нервничая.

— Нет, спасибо, Анастейша. — Его глаза темнеют.

Почему я так нервничаю?

— Чем ты хочешь заняться, Анастейша? — тихо спрашивает он, направляясь ко мне — дикий, неприрученный тигр. И тихо добавляет: — Я-то знаю, чего хочу.

Я пячусь и пячусь, пока не упираюсь в кухонный островок.

— Все-таки я сердита на тебя.

— Знаю.

Он улыбается, криво и виновато, и я таю… Ну, может, не совсем таю, но несколько смягчаюсь.

— Хочешь есть? — спрашиваю.

Он медленно кивает.

— Да. Тебя, — мурлычет Кристиан.

Все, что лежит к югу от моей талии, то есть ниже ее, заходится в сладкой истоме. Меня совращает уже один его голос, а уж если к этому добавить взгляд, голодный, жадный — хочу-тебя-немедленно… — о боже!