моего внутреннего мира. Медленно оседаю на пол, прислонившись к кровати.

Рыдания снова разрывают тишину ночи. Я бью кулаками по холодному полу, но физическая боль — ничто по сравнению с агонией, терзающей мою душу. Часы безжалостно отсчитывают три часа ночи, но для меня время застыло в момент, когда я увидела свой разбитый мотоцикл. У меня все время жизнь забирает: людей, дорогие моему сердцу вещи, оставляя лишь воспоминания.

Я не смогла проронить ни слова за вчерашний вечер. Все картинки событий сменялись, словно в калейдоскопе. Я даже не помню, как оказалась дома.

Я устала. Я устала от себя, от этих всех ситуаций, выбивающих меня из колеи. Я даже не уверена, что вернут мой байк. Я не запомнила ни людей, ни машину, которые его увезли.

Макс, да Макс он обещал, что вернет, но я его совсем не знаю и видела несколько раз в жизни. Он же может завтра не прийти в университет. У меня есть его номер телефона, но мне не хватит смелости ему позвонить. Я не хочу!

Я не хочу снова просить помощи. Я знаю, что могла позвонить Игорю, он бы решил вопрос за несколько минут. Но я не я могу… Не могу снова видеть в их глазах свое отражение: пропитанное болью и сожалением.

Следующий день неизбежно настанет, принуждая жить дальше. Но как? Как собрать частицы разбитой жизни, когда каждый из них впивается в сердце острыми гранями? И лишь тишина ночи слушает мой беззвучный крик о помощи.

Утро вползает в мою комнату словно непрошеный гость. Я лежу, уставившись в потолок, который за ночь, кажется, стал ниже. Глаза горят от пролитых слез, будто я натирала их песком. Ночь прошла в бесконечном потоке мыслей и рыданий и оставила после себя лишь головную боль.

Осеннее солнце, непривычно яркое для этого времени года, бьет в окно минуя жалюзи. Но его лучи лишь раздражают, напоминая о том, что жизнь продолжается, хотя мой мир, кажется, будто остановился. А двигался ли он вообще?

Я заставляю себя встать, чувствую себя отвратительно. Но мне всё так становится безразлично.

Единственное, мой байк сейчас стоит в каком-то ремонте, оставил меня наедине с проблемой, как добраться до универа. Эта мысль кажется непосильной, словно мне предстоит преодолеть непреодолимое.

Я вообще не уверена, что увижу свой байк снова. В голове крутятся мысли словно их мешают ложкой. Я не могу сосредоточится, поймать и зацепится хоть за одну из них.

Кофе, который я пытаюсь в себя впихнуть, царапает моё горло, словно туда насыпали шипы от роз. Каждый глоток дается с трудом, и я чувствую, как напиток неохотно скользит по горлу, но мне нужно хоть как-то взбодрится. Аппетита нет совсем, желудок сжимается в тугой комок, отказываясь принимать что-либо.

В состоянии полного анабиоза я собираюсь: закручиваю небрежный пучок, одеваю худи, джинсы, обуваюсь в кеды. По привычке смотрю на комод в поисках ключей от байка.

На полу раскиданы следы моей вчерашней истерики, я даже не стремлюсь анализировать своё вчерашнее поведение и состояние. Всё потом.

Хватаю косуху и рюкзак, выхожу из подъезда и вижу Макса. Он стоит, опершись на свою машину. На капоте стоят два стаканчика кофе, и они явно не для моих соседей.

Глава 12. Макс

Стою возле подъезда многоэтажки, солнце заливает весь двор. Оно непривычно теплое и яркое для конца сентября нашего города. Нацепляю солнечные очки, пытаясь хоть немного уменьшить напряжение глаз и скрыть круги под ними же после бессонной ночи.

Вчерашний день до сих пор стоит перед глазами: дибильное утро, декан со своей просьбой, поиски Арса. А ещё визг тормозов, грохот падающего байка, испуганный взгляд Яны.

Растираю лицо ладонями, пытаясь скинуть с себя этот морок из вчерашних ощущений и воспоминаний.

Зачем я здесь — не знаю, но моя совесть словно молотком долбит все утро, что мне нужно убедиться в том, что у нее все в порядке. Яна вчера не проронила ни слова. Я в таком шоке ни разу не видел людей. Что ее так напугало?

Пока плаваю в своих размышлениях, Яна выходит из подъезда, и я понимаю по ее взгляду, что ночка не для одного меня прошла тяжело. Может, ей влетело от родителей? Я сам не спал практически. Проснулся еще шести не было. По дороге решил взять кофе. Повод или аргумент?

Яна оглядывается и замирает, уставившись на меня. Такая хрупкая, словно птица, готовая вспорхнуть при малейшем движении. Сканирую её взглядом. Нервно переминается с ноги на ногу, но при этом не теряется. На голове небрежный пучок. И всё же, несмотря на явную взъерошенность, она выглядит удивительно мило. Но её лицо… оно не предвещает ничего хорошего. Похоже, сейчас грянет буря.

Пока я мысленно готовлю свою вступительную речь, она просто проходит мимо.

— Доброе утро, Яна, — говорю я, пытаясь улыбнуться.

— Для кого как, — шипит в ответ, не замедляя шаг.

— Далеко собралась без мотоцикла на такой скорости? — пытаюсь пошутить и двигаюсь за ней.

Она резко останавливается и разворачивается, закусывая губы. Руки засовывает в карманы худи и молча прожигает меня глазами. Понимаю, что она видимо вообще не собирается отвечать на мои вопросы.

— А ты что, привез мой байк? — наконец подает голос, в котором звучит сарказм.

— Нет, но я могу подкинуть до универа, — хмурюсь, потому что понимаю, что она на контакт не настроена. — К тому же, как ты себе представляешь починку за полночи? Я же сказал — пару дней.

— Тогда, что ты здесь делаешь?

Я замечаю, что глаза у нее немного припухшие и красные, она явно плакала и не один час, да и вид в целом уставший.

— Слушай, я хотел извиниться и, — провожу рукой по волосам, пытаясь за этим жестом спрятать нервозность, — может, объясниться перед твоими родителями по поводу байка, — спокойным тоном пытаюсь всё-таки начать нормальный диалог.

— Мне это не нужно, — тихо отвечает она. — Никому не нужно, — добавляет, еще тише.

— В смысле? — я удивленно поднимаю брови.

— Вчера ты сделал всё что мог, — она немного прищуривается. — Что ты хочешь сейчас? Приехал поиздеваться и напомнить, что я осталась без колес, а ты на четырех?

— Приехал узнать все ли в порядке, — говорю я, чувствуя, как напряжение нарастает. Я стараюсь хоть как-то повернуть диалог в позитивное русло.

— Все просто прекрасно, — отвечает, расплываясь в каком-то оскале, а затем также резко перестает улыбаться, — это все? — цедит она сквозь зубы.

Зависаю, не понимаю, как дальше себя вести. Она