роты были и здесь, в Белостоке, и в Бресте, и в Лиде, и в Гродно, и в Ковно… Сейчас вспоминаешь, диву даешься – лихие же мы ребята были! На воздушной колбасе на немца летать! Огромная такая дура, газом накаченная, аж на два километра поднималась. Два мотора у нас было, но слабенькие, едва против ветра выгребали и то не шибко сильного. При хорошей погоде до шестидесяти километров ходили. А отсюда до Лыка за три часа долетали при попутном ветре-то.

– И что вы там, в Лыке, делали?

– Да что ж там делать-то, как не бомбить? Там станция большая, немецкие эшелоны стояли. Вот мы по ним и врезали. Как раз этой вот рукой, – потряс садовник десницей, – сам бомбы сбрасывал. По пуду штука. А всего двадцать бомб несли. Вот за это дело и Георгия дали.

– Сам в германскую воевал, а про такое не слышал.

– Летали… И немцы нас с «цепеллинов» бомбили, и мы их… Слыхал, в Лыке опять немцы стоят, войной грозятся. Так что, если надо – зовите. Слетаем по старой памяти. Воздушную тропку проложили туда.

– Позовем! – улыбнулся командарм. – Обязательно позовем!

Пожал старику руку и вернулся к делам.

СПРАВКА ИСТОРИКА

«21 мая 1915 года дирижабль „Астра“ вывели из белостокского эллинга около 21 час. Облачность средняя, ветер северо-западный, 2–3 метра в секунду. Команда заняла свои места по расписанию, и дирижабль, отделившись от земли, взял курс правее Осовца на линию озер, имея на борту 21 пудовую бомбу и пулеметы для обороны. К 24 часам набрали высоту 700 метров, а на подходе к Лыку имели уже 1200 метров. С этой высоты и были сброшены на железнодорожную станцию бомбы, сначала для пристрелки, а потом все остальные. Освободившись от груза, дирижабль подскочил до 1600 метров, и в это время по нему открыли огонь зенитные орудия. Несколько снарядов разорвались в опасной близости от корабля, и после приземления в его носовой части были обнаружены несколько пробоин. Пользуясь темнотой и попутным ветром, „Астра“ быстро вышла из зоны обстрела и в 5.30 благополучно возвратилась в Белосток».

Глава седьмая. Свадьба старшины

Не поехал Миша Бараш со своим прежним начальником в Харьков. Хотя и привык к своему генералу, да и тот жаловал его от души. Причина тому была проста – Лана, статная златовласая хозяйка военторговской столовой; она вдруг ответила на ухаживания бравого старшины, и они стали жить вместе в ее собственном доме на Зеленой Взгуже. Оба ровесники – по тридцать лет каждому, оба бездетны, оба заняты одним делом – кормлением военных людей. «Война войной, а обед по распорядку», и этот распорядок никогда не нарушался, благодаря доброму содружеству старшины Михаила Бараша, командира хозвзвода при батальоне охраны штаба армии, и Ланиты Полубинской, заведующей столовой для высшего начсостава. Ланита, пышущая здоровьем деваха из окрестного белорусского села, прилежная и старательная, покорила Бараша и своими лепными формами, и незлобливым веселым нравом, и кулинарным мастерством, и прекрасным голосом. Природа очертила рельефы ее тела по самым сокровенным лекалам. Свою крутую грудь Лана обуздывала с помощью тесного, явно старинного корсета, и это безумно нравилось Барашу. Да, впрочем, не только ему одному. Сам начмед – моложавый бригврач Гришин, тоже заглядывался на белостокскую пригожуню и лично проверял санитарное состояние столовой намного чаще, чем положено.

Гришин вообще смотрел на всех хорошеньких женщин с радостным изумлением и даже с некоторым беспокойством, с каким султан разглядывает незнакомку, сбежавшую из его гарема. Несколько раз его разбирали на партсобрании «за неумеренное пристрастие к женскому полу», даже понизили однажды в звании – из бригврачей стал просто военврачом 1-го ранга, но всякий раз его спасало редкостное хирургическое искусство, с которым он проводил весьма сложные операции. В Минске коллеги не решались, а он решался, и все у него получалось, за что и ценило его строгое целомудренное начальство.

Однако Лана предпочла ветренного эскулапа «провиантмейстеру», как в шутку называл себя Бараш, и дала согласие стать его женой. Теперь надо было готовиться к свадьбе, составлять список гостей и продуктов, обдумывать меню. Тут уж Лане не было равных: драники с семгой, колдуны, рулеты… И венец стола – жареный поросенок. Над яствами трудился весь небольшой, но дружный коллектив поварих, подружек невесты.

В гости были приглашены сам командарм, начальник штаба Ляпин, сводный брат Ланы Стефан Полубинский, он же свидетель со стороны невесты, командир батальона охраны штаба – свидетель со стороны жениха, начальник продовольственной службы армии, и даже начмед Гришин. Столь серьезный состав гостей говорил о том, что Бараш был не совсем обычный старшина. Во-первых, он прекрасно знал коптильное дело и замечательно коптил самодельные белорусские колбасы, а также рыбу, которую добывал сам на Нареве. Во-вторых, он организовывал всегда удачные рыбалки. В-третьих, был настоящим охотником и привозил из Беловежской Пущи дичь к генеральскому столу. Голубцов же обожал всевозможные копчености. Начальник штаба был завзятый рыбак, а начмед Гришин несколько раз ездил с Барашом на охоту и возвращался в полном восторге от девственной природы, от охотничьего фарта старшины, от его умения всюду заводить полезные знакомства и варить суп из топора. А так же из бобра, глухаря, перепелок…

Лана очень настаивала на венчании в костеле, но Михаил сказал, что с этим придется подождать. Как только уйдет в запас, сразу же обвенчаются.

Играл баян, в паузах – патефон, желали молодым много счастья, добра, детей… Жених обомлел от восторга, когда к крыльцу столовой подкатили подарок от Голубцова – видавший виды, но все еще крепкий мотоцикл с коляской, списанный в свое время как утопленный в болоте. Невесте вручили фарфоровый сервиз с монограммами князя Браницкого.

Голубцов с Ляпиным после первых трех тостов вернулись в штаб, остальные гуляли раздольно, весело, шало, как и положено гулять на свадьбах вокруг изобильного стола.

Лишь один гость молчал, мало пил, сумрачно поглядывал по сторонам. Это был сводный брат невесты Стефан. Два года назад он носил погоны подхорунжего Волковысского полка конных стрельцов. Два года назад он воевал в Гродно, но не с немцами, а с передовым отрядом РККА. Потом,