Легко ступив на берег, Хокийо последовал за сваном, который уже подошел к столу и уселся на одну скамью, поджидая княжича. Несколько мелких серых чаек, которые сопровождали наследника, со свистом пронеслись над головами сванов и устроились на ближайшем большом каменном валуне, словно верные телохранители своего господина. Предводитель быстро стрельнул глазами в их сторону. Водяной, который двигался по земле так же изящно и непринужденно, как и по воде, дошел до скамьи, предназначенной ему, и присел на самый ее краешек, не разворачиваясь полностью к столу. Сваны, которые продолжали стоять вдоль берега, сочли это знаком — они быстро разбрелись по пляжу и через несколько секунд исчезли в лесу, как будто их и не было. Хокийо, приподняв бровь, хотел задать вопрос свану, сидевшему напротив него, но тот лишь повелительно поднял руку, что уж никак не вязалось с просительным тоном, которым он всего несколько минут назад умолял княжича о покровительстве. Бумаги, лежавшие на столе, неожиданно зашуршали, но не от ветра. Внезапно они стали исчезать, растворяться прямо в воздухе на глазах у водяного. Поверхность стола оказалась совершенно пустой и гладкой, как зеркало.

— Наклонись, княжич, — мягко сказал предводитель сванов, бережно кладя на столешницу свою мохнатую и когтистую лапу. — Наклонись, и ты увидишь, о чем именно мы хотели просить тебя. Я готов пояснить тебе это на словах, но лучше будет, если ты увидишь сам.

Хокийо не спешил последовать приглашению сван, тем более что странный разговор нравился ему всё меньше и меньше. Конечно, сваны заключили договор о вечном мире с водяными, вернее, князь Остайя пошел на это после уговоров великого канцлера Хельви, с которым водяных связывало не только близкое знакомство, но и надежда на возрождение рода. Старинное предание, в которое отчаянно верил старый князь, гласило, что знаком начала нового расцвета для водяных станет голова дракона, которую принесет незнакомец из чужого племени. Остайя, потерявший в результате вековых магических войн практически все владения, завещанные ему предками, не надеялся получить новые богатства при помощи собственного меча. Молодому княжичу казалось несколько унизительным, однако отец и впрямь полагал, что исправить положение их народа может не дружина и не заклятия, а только голова дракона.

Стоит ли говорить, что из сотен незнакомцев, насильно или за золото посланных в Черные горы за головой дракона, в живых и с добычей вернулся только человек по имени Хельви. Правда, на поиски дракона он ушел и без подсказки Остайи — тогдашнему наместнику Западного края и правителю Верхата была обещана ни много ни мало рука императорской дочери в том случае, если он принесет в Гору девяти драконов шкуру крылатого зверя. Однако, отдав голову водяному князю, Хельви сумел заручиться поддержкой всё еще могущественного хозяина всех ручьев, рек и озер в предгорье. Не в последнюю очередь благодаря этой поддержке будущий великий канцлер и двое его товарищей сумели добраться до столицы живыми и здоровыми.

После того как сванов было решено разместить на пустынных берегах Хмурой реки, Хельви настоял, чтобы договор о вечном мире, который был подписан между империей Младших и водяными, распространялся и на племя первопроходцев. Остайя, который знал о сванах побольше, чем иные Младшие, поскольку летописи водяных отличались крайней точностью и строгой хронологией, всё же решил не отказывать своему едва ли не единственному за очень долгое время союзнику. Однако своего старшего сына и наследника, княжича Хокийо, призвал держать ушки на макушке. Доверять сванам было нельзя.

— В таком случае, отец, — не выдержал княжич, — почему мы должны заключать с ними мир? Тот факт, что они являются союзниками нашего союзника, еще не дает им права рассчитывать на наше доверие.

— Потому что хороший правитель, сын мой, должен уметь считать свою выгоду! Союзнические отношения, которые я поддерживаю с великим канцером Хельви, выгодны для нашего народа. Разве он не приструнил этих тупых громил гриффонов, которые рады были разметать русло речушки или завалить колодец в Драконовых пальцах, принеся нам прямой убыток? Разве Младшие не пытаются очистить леса вдоль Хмурой реки от нечисти, расплодившейся там, точно мальки в прогретой солнцем луже? Разве после прихода к власти человека фермеры не перестали дубить в наших ручьях кожи, отравляя воду? Великий канцлер шлет к нам сванов — но даже если бы он прислал к нам драконов и высказал пожелания, чтобы мы приняли их на своих берегах и заключили вечный мир, то и тогда бы я не отказал ему.

— Но ты сам говоришь о том, что сваны — неблагодарное и вероломное племя, которое никогда на протяжении всей своей истории не сдерживало своих союзнических обязательств. За свою подлость и гордыню они были даже подвергнуты мощному проклятию, которое заставило их провести множество времени под землей, в образе мышей. Возможно, твой великий канцлер почувствовал, что сваны снова что-то замышляют, и отправил их к нам, чтобы просто сбыть с рук. Выгода от дружбы с Младшими велика, но соотносима ли она с теми неприятностями, которые могут постигнуть нас из-за соседства с проклятыми?

— Для этого мы не выпустим их из виду ни на минуту, — подумав, сказал Остайя. — Мне доносили, что ты, вопреки моему запрету, всё же покидаешь подземную реку и выходишь в открытую воду — в ту что течет прямо под палящим солнцем? Ну так вот — я отменяю свой запрет. Ходи дозором по Хмурой реке, сын мой, приглядывай за сванами. Не расставайся со своим трезубцем. При малейшем беспокойстве, которое вызовет у тебя поведение наших нежданных союзников, спеши ко мне.

Вспоминая об этих словах, сказанных отцом, Хокийо решил, что странное приглашение для разговора, которое он получил от толпы сванов сегодня с утра, является достаточным поводом для беспокойства и надо бы как можно скорее доложить об этом отцу. Однако невольно поддавшись первому порыву любопытства и дав выманить себя на берег, водяной счел ниже своего достоинства прервать общение с предводителем сванов немедленно. Уж очень это напоминало бы бегство, а гордый Хокийо не умел показывать спину противнику. Решительно, переговоры нужно было закончить как можно скорее, однако не следовало давать понять противнику, что водяной постиг нечто такое, о чем сван хотел бы умолчать. То, что проклятые вызвали его не для пустой болтовни, не оставляло у княжича сомнений. Между тем его собеседник вновь стукнул по столешнице лапой, призывая водяного опустить прозрачные серые глаза вниз. Хокийо посмотрел на свана со всем возможным презрением, потому что предатели вызывали у него отвращение, но всё-таки опустил взгляд. Пыльная старая столешница преобразилась чудесным образом. Старое потемневшее дерево исчезло. Ровное светлое зеркало, которого не было даже в подводном дворце князя Остайи, лежало на поверхности стола. Водяные вообще-то славились зеркалами и стеклом, которые они создавали при помощи магии, однако Хокийо мог поклясться, что подобное чудо он видит впервые в жизни.

— Что это? — только и смог спросить он чуть дрогнувшим голосом.

— Это Истинное зеркало, княжич, — почтительно ответил сван. — В нем всегда можно увидеть истинный облик любой твари, который не будет искажен, какая бы магия ни была для этого применена. Кроме того, Истинные зеркала могут показывать будущее, а также то, что происходит за очень много лиг от того места, где стоит зеркало. Наши предки, которые владели землями далеко на севере от этих мест, использовали их для поддержания связи друг с другом, поскольку владения их были так велики, что полет из одного конца в другой даже верхом на драконе занимал больше месяца.